| Если бы меня предали, как его, я мог бы еще утешиться. Но быть среди людей, которых я осыпал почестями, которые должны бы беречь меня больше, чем самих себя, ибо мое счастье - их счастье: до меня они были ничем, после меня опять будут ничем, - и погибнуть из-за их беспомощности, их глупости! |
| Oh, yes, sir, you are right-it is fatality!" | Да, милостивый государь, вы правы, это - рок! |
| The minister quailed before this outburst of sarcasm. | Министр, не смея поднять голову, слушал эту грозную отповедь. |
| M. de Blacas wiped the moisture from his brow. Villefort smiled within himself, for he felt his increased importance. | Блакас отирал пот с лица; Вильфор внутренне улыбался, чувствуя, что значение его возрастает. |
| "To fall," continued King Louis, who at the first glance had sounded the abyss on which the monarchy hung suspended,-"to fall, and learn of that fall by telegraph! | - Пасть, - продолжал Людовик XVIII, который с первого взгляда измерил глубину пропасти, разверзшейся перед монархией, - пасть и узнать о своем падении по телеграфу! |
| Oh, I would rather mount the scaffold of my brother, Louis XVI., than thus descend the staircase at the Tuileries driven away by ridicule. Ridicule, sir-why, you know not its power in France, and yet you ought to know it!" | Мне было бы легче взойти на эшафот, как мой брат, Людовик XVI, чем спускаться по тюильрийской лестнице под бичом насмешек... Вы не знаете, милостивый государь, что значит во Франции стать посмешищем, а между тем вам следовало это знать. |
| "Sire, sire," murmured the minister, "for pity's"- | - Ваше величество, - бормотал министр, -пощадите!.. |
| "Approach, M. de Villefort," resumed the king, addressing the young man, who, motionless and breathless, was listening to a conversation on which depended the destiny of a kingdom. "Approach, and tell monsieur that it is possible to know beforehand all that he has not known." | - Подойдите, господин де Вильфор, - продолжал король, обращаясь к молодому человеку, который неподвижно стоял поодаль, следя за разговором, который касался судьбы целого государства, -подойдите и скажите ему, что можно было знать наперед все то, чего он не знал. |
| "Sire, it was really impossible to learn secrets which that man concealed from all the world." | - Ваше величество, физически невозможно было предугадать замыслы, которые узурпатор скрывал решительно от всех. |
| "Really impossible! | - Физически невозможно! |
| Yes-that is a great word, sir. | Какой веский довод! |
| Unfortunately, there are great words, as there are great men; I have measured them. | К сожалению, веские доводы то же, что и люди с весом, я узнаю им цену. |
| Really impossible for a minister who has an office, agents, spies, and fifteen hundred thousand francs for secret service money, to know what is going on at sixty leagues from the coast of France! | Министру, имеющему в своем распоряжении целое управление, департаменты, агентов, сыщиков, шпионов и секретный фонд в полтора миллиона франков, невозможно знать, что делается в шестидесяти милях от берегов Франции? |
| Well, then, see, here is a gentleman who had none of these resources at his disposal-a gentleman, only a simple magistrate, who learned more than you with all your police, and who would have saved my crown, if, like you, he had the power of directing a telegraph." | Вот молодой человек, у которого не было ни одного из этих средств, и он, простой судейский чиновник, знал больше, чем вы со всей вашей полицией, и он спас бы мою корону, если бы имел право, как вы, распоряжаться телеграфом. |
| The look of the minister of police was turned with concentrated spite on Villefort, who bent his head in modest triumph. | Взгляд министра полиции с выражением глубочайшей досады обратился на Вильфора, который склонил голову со скромностью победителя. |
| "I do not mean that for you, Blacas," continued Louis XVIII.; "for if you have discovered nothing, at least you have had the good sense to persevere in your suspicions. Any other than yourself would have considered the disclosure of M. de Villefort insignificant, or else dictated by venal ambition," These words were an allusion to the sentiments which the minister of police had uttered with so much confidence an hour before. | - Про вас я не говорю, Блакас, - продолжал король, - если вы ничего и не открыли, то по крайней мере были настолько умны, что упорствовали в своих подозрениях; другой, может быть, отнесся бы к сообщению господина де Вильфора, как к пустякам, или подумал бы, что оно внушено корыстным честолюбием. Это был намек на те слова, которые министр полиции с такой уверенностью произнес час тому назад. |
| Villefort understood the king's intent. | Вильфор понял игру короля. |
| Any other person would, perhaps, have been overcome by such an intoxicating draught of praise; but he feared to make for himself a mortal enemy of the police minister, although he saw that Dandre was irrevocably lost. | Другой, может быть, упоенный успехом, дал бы увлечь себя похвалами; но он боялся нажить смертельного врага в министре полиции, хотя и чувствовал, что тот погиб безвозвратно. |
| In fact, the minister, who, in the plenitude of his power, had been unable to unearth Napoleon's secret, might in despair at his own downfall interrogate Dantes and so lay bare the motives of Villefort's plot. | Однако министр, не умевший, в полноте власти, предугадать замыслы Наполеона, мог, в судорогах своей агонии, проникнуть в тайну Вильфора: для этого ему стоило только допросить Дантеса.
|