Выбрать главу
I spoke to Benedetto alone, and proposed to him to accompany me, endeavoring to tempt him by all the promises most likely to dazzle the imagination of a child of twelve.Я подозвал Бенедетто и предложил ему ехать со мной, сопровождая это предложение всякими обещаниями, какие могут соблазнить двенадцатилетнего мальчика. He heard me patiently, and when I had finished, burst out laughing.Он выслушал меня и, когда я кончил, расхохотался.
"'Are you mad, uncle?' (he called me by this name when he was in good humor); 'do you think I am going to change the life I lead for your mode of existence-my agreeable indolence for the hard and precarious toil you impose on yourself, exposed to the bitter frost at night, and the scorching heat by day, compelled to conceal yourself, and when you are perceived, receive a volley of bullets, all to earn a paltry sum?"Да вы с ума сошли, дядя! - сказал он. (Так он называл меня, когда бывал в духе.) - Чтобы я стал менять свою жизнь, свое славное безделье на вашу ужасную работу! Ночью мерзнуть, днем жариться, вечно прятаться, чуть покажешься -попадать под пули, и все это, чтобы заработать немного денег!
Why, I have as much money as I want; mother Assunta always furnishes me when I ask for it!Денег у меня сколько угодно, Ассунта дает их мне, как только я попрошу.
You see that I should be a fool to accept your offer.'Вы сами видите, что я был бы дурак, если бы поехал с вами".
The arguments, and his audacity, perfectly stupefied me.Я был поражен такой дерзостью.
Benedetto rejoined his associates, and I saw him from a distance point me out to them as a fool."Бенедетто вернулся к своим товарищам, и я издали видел, что он показывает им на меня и насмехается надо мной.
"Sweet child," murmured Monte Cristo.- Очаровательный ребенок! - прошептал Монте-Кристо.
"Oh, had he been my own son," replied Bertuccio, "or even my nephew, I would have brought him back to the right road, for the knowledge that you are doing your duty gives you strength, but the idea that I was striking a child whose father I had killed, made it impossible for me to punish him.
- О, будь он мой, - продолжал Бертуччо, - будь он моим сыном или хотя бы племянником, я бы еще вернул его на правильный путь, потому что сознание права дает силу. Но мысль, что я буду бить сына человека, которого я убил, лишала меня всякой возможности его исправить.
I gave my sister, who constantly defended the unfortunate boy, good advice, and as she confessed that she had several times missed money to a considerable amount, I showed her a safe place in which to conceal our little treasure for the future.Я подавал добрые советы невестке, которая во время наших споров всегда защищала несчастного мальчишку; а так как она неоднократно признавалась мне, что у нее пропадают довольно значительные суммы денег, то я указал ей место, куда она могла прятать наше скромное достояние.
My mind was already made up.Что же касается меня, мое решение было уже принято.
Benedetto could read, write, and cipher perfectly, for when the fit seized him, he learned more in a day than others in a week.Бенедетто хорошо читал, писал и считал, потому что если у него появлялась охота заниматься, то он в один день выучивался тому, на что другим требовалась неделя.
My intention was to enter him as a clerk in some ship, and without letting him know anything of my plan, to convey him some morning on board; by this means his future treatment would depend upon his own conduct.Мое решение, как я уже сказал, было принято: я хотел устроить его письмоводителем на какое-нибудь судно дальнего плавания и, ни о чем не предупреждая, забрать его в одно прекрасное утро и доставить на корабль; я поручил бы его заботам капитана, и, таким образом, его будущность зависела бы всецело от него самого.
I set off for France, after having fixed upon the plan.Приняв это решение, я уехал во Францию.
Our cargo was to be landed in the Gulf of Lyons, and this was a difficult thing to do because it was then the year 1829.На этот раз все наши операции должны были совершиться в Лионском заливе; они стали теперь гораздо труднее и опаснее, так как шел уже тысяча восемьсот двадцать девятый год.
The most perfect tranquillity was restored, and the vigilance of the custom-house officers was redoubled, and their strictness was increased at this time, in consequence of the fair at Beaucaire.Спокойствие было восстановлено вполне, и прибрежный надзор велся правильнее и строже, чем когда-либо. Надзор этот временно еще усилился благодаря тому, что в Бокере как раз открылась ярмарка.
"Our expedition made a favorable beginning.Сначала все шло прекрасно.
We anchored our vessel-which had a double hold, where our goods were concealed-amidst a number of other vessels that bordered the banks of the Rhone from Beaucaire to Arles.Лодку нашу, у которой было двойное дно, где мы прятали запрещенные товары, мы поставили посреди множества других лодок, причаленных у обоих берегов Роны, от Бокера до Арля.
On our arrival we began to discharge our cargo in the night, and to convey it into the town, by the help of the inn-keeper with whom we were connected.Прибыв туда, мы начали по ночам выгружать нашу контрабанду и переправлять в город через людей, поддерживавших с нами связь, или трактирщиков, у которых мы имели склады.
Whether success rendered us imprudent, or whether we were betrayed, I know not; but one evening, about five o'clock, our little cabin-boy came breathlessly, to inform us that he had seen a detachment of custom-house officers advancing in our direction.