| "Yes," looked the old man.--"Once under my grandfather's roof, M. Morrel can visit me in the presence of my good and worthy protector, if we still feel that the union we contemplated will be likely to insure our future comfort and happiness; in that case I shall expect M. Morrel to come and claim me at my own hands. But, alas, I have heard it said that hearts inflamed by obstacles to their desire grew cold in time of security; I trust we shall never find it so in our experience!" | - Да, - ответил взгляд старика. - Когда я буду жить у дедушки, - прибавила Валентина, -господин Моррель сможет видеться со мной в присутствии моего доброго и почитаемого покровителя. Если узы, которые связывают наши, быть может, неопытные и изменчивые сердца, встретят его одобрение и после этого испытания послужат порукой нашему будущему счастью (увы! говорят, что сердца, воспламененные препятствиями, охладевают в благополучии!), то господину Моррелю будет разрешено просить моей руки, я буду ждать... |
| "Oh," cried Morrel, almost tempted to throw himself on his knees before Noirtier and Valentine, and to adore them as two superior beings, "what have I ever done in my life to merit such unbounded happiness?" | - Чем я заслужил, что на мою долю выпало такое счастье? - воскликнул Моррель, готовый преклонить колени перед старцем, как перед богом, и перед Валентиной, как перед ангелом. |
| "Until that time," continued the young girl in a calm and self-possessed tone of voice, "we will conform to circumstances, and be guided by the wishes of our friends, so long as those wishes do not tend finally to separate us; in a word, and I repeat it, because it expresses all I wish to convey,--we will wait." | - А до тех пор, - продолжала своим чистым и строгим голосом Валентина, - мы будем уважать волю моих родных, если только они не будут стремиться разлучить нас. Словом, и я повторяю это, потому что этим все сказано, мы будем ждать. |
| "And I swear to make all the sacrifices which this word imposes, sir," said Morrel, "not only with resignation, but with cheerfulness." | - И те жертвы, которые это слово на меня налагает, - сказал Моррель, обращаясь к старику, -я клянусь принести не только покорно, но и с радостью. |
| "Therefore," continued Valentine, looking playfully at Maximilian, "no more inconsiderate actions--no more rash projects; for you surely would not wish to compromise one who from this day regards herself as destined, honorably and happily, to bear your name?" | - Поэтому, друг мой, - продолжала Валентина, бросив на Максимилиана проникший в самое его сердце взгляд, - довольно безрассудств. Берегите честь той, которая с сегодняшнего дня считает себя предназначенной достойно носить ваше имя. |
| Morrel looked obedience to her commands. | Моррель прижал руку к сердцу. |
| Noirtier regarded the lovers with a look of ineffable tenderness, while Barrois, who had remained in the room in the character of a man privileged to know everything that passed, smiled on the youthful couple as he wiped the perspiration from his bald forehead. | Нуартье с нежностью глядел на них. Барруа, стоявший тут же, как человек, посвященный во все тайны, улыбался, вытирая крупные капли пота, выступившие на его плешивом лбу. |
| "How hot you look, my good Barrois," said Valentine. | - Бедный Барруа, он совсем измучился, - сказала Валентина. |
| "Ah, I have been running very fast, mademoiselle, but I must do M. Morrel the justice to say that he ran still faster." | - Да, - сказал Барруа, - ну и бежал же я, мадемуазель; а только господин Моррель, надо отдать ему справедливость, бежал еще быстрее меня. |
| Noirtier directed their attention to a waiter, on which was placed a decanter containing lemonade and a glass. | Нуартье указал глазами на поднос, на котором стояли графин с лимонадом и стакан. |
| The decanter was nearly full, with the exception of a little, which had been already drunk by M. Noirtier.
|