А Лохматый продолжал свой монолог, повторяясь и перескакивая с одной темы на другую, не слишком-то и обращая внимание на реакцию молчащего собеседника.
- Толку, я говорю, от этих тушек никакого. Мясо жрать нельзя. Шкура навроде кисеи, под руками расползается. Чтобы силу собрать, нужно Ритуальный круг рисовать. А где на это время взять? Да и место неподходящее. Разве что черепушку с собой прихватить, почистить, а на Пресветлого Никонора внутрь свечку вставить и ночью за ворота выставить .Детишек пугать.
Эта мысль показалась Лохматому заслуживающей внимания и он, что называется не «отходя от кассы», отчекрыжил башку у одной из тварей и забросил ее на телегу, прямо к ногам Андрея. К счастью расчлененка практически не кровоточила.
- Надо понимать, что ночь на Пресветлого Никонора это местный Хэллуин, - сообразил Андрей. - Не слишком-то и в традициях христианских ортодоксов. Хотя, ежели на Купалу через костры прыгать можно, то почему бы и свечку в черепушки тварей вставлять нельзя. Во всяком случае креативнее, нежели тыквы для этого использовать. К тому же не факт, что здесь тыквы растут.
- Похоже у меня тоже отходняк после битвы, - оборвал свои рассуждения Андрей. - Ежели вместо разумного и доброго я рассуждаю о преимуществах черепов перед тыквами. Надо бы собраться и вернуться в конструктивное русло. Да хотя бы по быстрому ту же магию освоить. Молниями швырять научится. А что: Андрей Громовержец звучит гордо.
- И этот человек осуждал Лохматого за излишнюю болтливость. Андрей, да ты на себя посмотри. Твое извращенное чувство юмора в нынешней ситуации как минимум неуместно.
Закончив этими словами свой внутренний монолог и отодвинув ногой от себя подальше мертвую голову, кризис-менеджер в теле двенадцатилетнего пацаненка вернулся к анализу окружающей обстановки.
Несмотря на блестящую победу над зубастыми белками, продемонстрировавшую блестящую выучку и слаженность команды, которая на «легко» расправилась с самыми настоящими летающими монстрами, Андрей не увидел на лицах бойцов ни радости, ни облегчения. Более того, ощущение опасности из разряда чувственных эмоций казалось превратилось в некое материальное воплощение, отчетливой, пусть и незримой, вязкой патокой окутав отряд.
- И ежели от зубатых белок мужики отмахиваются навроде как от комаров, то спрашивается, какие же тут монстры еще живут. Недаром же все вокруг так и зыркают опасливо по сторонам.
К счастью для Андрея, да и для всех остальных, получить на практике ответ на этот вопрос в этот раз не пришлось. Разве что однажды издали раздался такой рев, сопровождаемый не иначе как треском поваленных лесных великанов, что у парня волосы дыбом встали. Да и бородачи испуганно замерли на месте. А через пару километров тропинку пересекла огромная просека, состоящая из из тех самых поваленных деревьев и уходящая куда-то вглубь джунглей.
- Ну монстра, который подобное сотворил боятся нечего, - успокоил себя Андрей. Такой пройдет по своим делам и никого из нас даже не заметит. Лишь бы ему ему под ноги не попасться.
Самое удивительное , что несмотря на то, что лес все более приобретал характер непролазных джунглей, обозу удавалось двигаться вперед по извилистой дороге, ширина которой местами сужалась до такой степени, что телеги вынуждены были со скрипом протискиваться между двумя стволами великанами, отстоящими друг от друга на расстоянии менее метра.
- И этого быть не может, - отметил для себя очередную несуразицу Андрей. - Но никак не могут такие огромные деревья отстоять друг от друга на расстоянии метра. У них же корневая система должна переплестись в одно целое. Зато понятно, почему тут транспортные средства таких странных пропорций делают — длинными и узкими. А менять направление движения представляется возможным разве что в конечных точках пути. Либо используя принцип тяни-толкая, меняя местами хвост и голову.
Походный ордер представлял из себя колонну, состоящую из трех телег доверху нагруженных вещами добытыми в ходе мародерки, спереди и сзади сопровождаемые приблизительно равными по численности группами бородачей. Телеги в качестве транспортного средства практически никто не использовал. Даже возничие шли пешком, придерживая лошадей под уздцы.
Исключение составляли всего лишь тот самый священник в черной рясе, облюбовавший себе первую телегу, да сам Андрей, взгромоздившийся по указанию Лохматого на последнюю. Причем попытка мальца присоединиться к пешему порядку была тут же пресечена на корню его куратором.