На седьмой день недели обретения силы Андрей, груженый как легендарный осел, которому до критического повреждения организма не хватало всего-то одной соломинки, медленно брел по равнине, огибая многочисленные валуны.
Четыре предыдущих дня Андрей посвятил тренировкам своих возможностей. Почти ничего не мешало ему в этом благородном деле. Логово смилодона, которое он нашел после непродолжительных поисков, и куда переселился, предварительно перетащив из своего предыдущего жилища всю траву, оказалось гораздо более пригодно для комфортного проживания. Да и с точки зрения безопасности отличалось в гораздо лучшую сторону. Поскольку вход в полость ориентировочным размером три на три и еще раз на три метра представлял из себя длинный извилистый лаз, в который и сам Андрей с трудом смог протиснуться. Как это удавалось делать крупногабаритному саблезубому тигру, было для парня полной загадкой. Оставалось разве что предположить, что помимо умения становиться невидимым, кошак мог еще и сквозь камни просачиваться.
Помимо тренировок духовных, направленных на овладение магическими умениями, Андрей не брезговал и физическими упражнениями. Правда достаточно однотипными. В первый же день после обретения ядра силы он обнаружил невдалеке обломок желтовато-белого камня, в котором заподозрил кремний. Используя в качестве кресала стальной кортик, Андрей с удивлением для себя, смог выбить пару жалких огненных искорок. Ну а далее началась эпопея, в сравнении с которой Сизифов труд по перетаскиванию камня выглядит не иначе как увеселительная прогулка. И тем не менее, итогом всего этого извращения стал небольшой костер, разведенный на плоской вершине скалы в специально вырытом углублении. Костер, для своего поддержания, требовал немереных запасов дров. И тут Андрею немного повезло. Прямо у основания скалы, со стороны противоположной от той, где произошла эпическая битва между смилодоном и кинг-коном, рос древообразный кустарник, формой куста и ароматом, источаемым при сгорании, напоминающий саксаул, но разительно отличающийся от любого представителя земной фауны фиолетовым цветом ветвей и многочисленными шипами, имеющими кварцевую основу. Там же Андрей обнаружил и небольшой родничок, вытекающий из скалы. Скорее всего вода из этого родника и способствовала буйному росту фиолетового кустарника. Так что вопрос: «что пить?» был снят с повестки дня.
Так вот, заготовке этой самой древесины и посвящал Андрей практически все свободное от тренировок время, ненадолго прерываясь на другие занятия. К числу последних относилось и решение второго по важности вопроса: «что есть?». Не в смысле: «... пионеры сказали Есть!», а в смысле: «чего бы пожрать». Наличие костра позволило творчески подойти к решению этого вопроса. Килограммов двадцать отборной гориллятины, вырезанной из бедра монстра и нарезанной пластами, медленно коптилось в холодном дыму отведенному от костра с помощью этакого своеобразного дымохода, проделанного прямо в земле. Казалось бы, нафига так много? В обычный мир мясо тварей Зенона не потащишь, а двадцать килограммов вяленого мяса за пять дней двенадцатилетнему подростку никак не съесть.
Все верно было бы, при условии, ежели бы едок был один. Вот только Фагот, несмотря на свой небольшой размер, жрал эту самую гориллятину, как свинья - помои.
Знакомство с Фаготом, произошло практически сразу же после того, как Андрей пришел в себя после Второй Трансформации Средоточения и впервые опробовал свое новое умение.
Порция энергия, поданная по мысленному указанию Андрея из Источника Магии в Третий Глаз, породила на выходе сферическую волну, чем-то напоминающую ту, которую генерировал в пульсирующем режиме оберег. Вот только эта была не зеленой, а желтой, цвета спелого лимона. Волна, расширяясь и затухая на расстоянии, через мгновение полностью исчезла из вида, а Андрей с сожалением был вынужден констатировать очевидную вещь: «невидимость тут и рядом не лежала». Впрочем ему тут же стало не до пустых сожалений. Поскольку все вытеснили яркие эмоции невероятной силы. Эмоции представляющие из себя хаотический клубок, в котором слились страх и злоба, чувство одиночества и чувство безысходности, голод и холод. А кроме того, и еще десяток других ощущений, которые трудно было вычленить. Опять же Андрей твердо знал направление, откуда исходили все эти эмоции.