Я попросил слугу, вертевшегося поблизости, пригласить в гостиную пани Яну. Вскоре она появилась, по ее внешнему виду я понял, что полячка до этого работала, так как она выглядела очень усталой. Я извинился перед Яной за то, что оторвал ее от работы и передал ей письмо, только что полученное от герцога Орлеанского. Полячка пару раз прочитала письмо, задумалась, а затем решительно покачала головой. Как я и полагал, Яна решила не тратить своего драгоценное время на сомнительное удовольствие, понаблюдать за разводом караула королевского гвардейского полка. Но ее чем-то заинтересовал Конон Зотов, я представил их друг другу и оставил одних в гостиной побеседовать на минутку, а подошел к Бунга-Бунга и попросил его быстренько нацарапать краткую записку герцогу Орлеанскому.
В записке от имени Яны я поблагодарил Филиппа за приглашение, извинился, что из-за плохого самочувствия сама, то ест Яна, не могу присутствовать на столь блистательном военном параде, но граф Орлофф с другом, капитан-лейтенантом русского флота Кононом Зотовым, обязательно посетит этот военный смотр.
Бунга-Бунга лукаво посмотрел на меня и тут же расписался под этой запиской. Я на сто процентов был уверен в том, что даже сама Яна не отличит эту поддельную подпись от своей оригинальной подписи, настолько Бунга-Бунга набил руку на таких делах. Он и за меня мог расписываться таким же образом. Одним словом, наш мажордом был отличным руководителем торговой компании трех разведок Пруссии, России и Франции, в случае потребности он мог подписать любой документ за отсутствующего или нужного человека. Иногда мне становилось стыдно из-за дел, которые мне приходилось проделывать вместе с Бунга-Бунга, но чего только не сделаешь во имя своей великой родины! Я попросил свое друга проследить за отправкой герцогу Орлеанскому этой записки, а сам вернулся к Конону Зотову и Яне для продолжения нашего разговора.
Развод мушкетерских рот и королевского гвардейского полка производился в не очень-то презентабельном месте. Французы всегда были прагматичной нацией, они мало внимания обращали на внешнюю красоту какой-либо местности. К тому или иному вопросу они подходили с точки зрения практического удобства, скажем, удобна ли данная площадка для проведения военного смотра. К тому же я не сказал бы, что и сам этот церемониал был красочным зрелищем, мушкетеры и гвардейцы переходили с места на место, беря свои мушкеты наперевес, на плечо или готовясь из них стрелять.
Королевские мушкетеры Франции никогда не умели и, по-моему, даже и не стремились к торжественному прохождению парадным строем перед королевскими особами. Они и сейчас чуть ли не толпой пришли на эту площадку для смотров и выстроились в нечто подобие шеренги. Их капитаны громко выкрикивали различные команды, а мушкетеры, каждая рота имела свой цвет одежды, с некоторой медлительностью выполняли эти команды. Со стороны королевские мушкетеры выглядели очень медлительными и неповоротливыми солдатами, но я хорошо понимал, что это совершенно не так. Сейчас передо мной находились, возможно, самые опытные, хорошо обученные и дисциплинированные французские войска. Каждый из мушкетеров имел прекрасную военную подготовку на уровне армейского офицера, блестяще владел мушкетом и своей шпагой. Мушкетерские роты часто рассматривались, как королевские резервы офицерских кадров для гвардейских и армейских частей и подразделений.
Несколько интереснее было наблюдать за разводом гвардейского полка, но опять-таки сравнивая этот церемониал, производимый французским полком и гвардейским полком лейб-гвардии нашего государя во многом отличался. При разводе нашего полка звучала музыка, слышались резкие команды офицеров, которые моментально и очень четко исполнялись солдатами гвардейцами, которые демонстрировали высочайшую выучку и дисциплинированность. Французы же и в этом случае продемонстрировали свой национальный прагматизм. Одним словом, очень скоро я потерял интерес ко всему, что происходило на смотровой площадке и начал присматриваться к окружающим меня и Конона Зотова людям. С момента появления в расположении этой французской воинской части под Версалем, я еще не видел Филиппа II герцога Орлеанского.