Тут же появились солдаты, которые приняли у нас лошадей, а мы, размяв ноги, присоединились к французскому королю Луи XIV на подиуме. Король выглядел старым и усталым человеком, но оказался весьма словоохотливым и обладающим отличной памятью человеком. Он называл по имени иностранных послов и посланников, приветливо жал им руки, а иногда хлопал их по плечу. Мы с Кононом Зотовым оказались самыми последними в длинной очереди на представление французскому королю. Поэтому мне представилась отличная возможность понаблюдать за тем, как король в зависимости от той или иной страна, приветствовал их посла или посланника. Одним он с энтузиазмом жал руки, другим небрежно позволял целовать руку, с третьими обменивался двумя — тремя словами. Но, когда подошла очередь британского посла Джона Далримпла, то лицо Луи XIV приняло независимое выражение. Тогда я понял, как именно короли привечают своих злейших врагов.
Когда же подошла моя вместе с Кононом Зотовым очередь быть представленным королю, то Луи XIV в этот момент от нас уже отворачивался, правда, успев, поприветствовать нас обоих почти незаметным кивком головы. В этот момент рядом со мной почему-то оказался барон фон Руге, который, словно случайно, коснулся моего плеча. Я на этот невежливый толчок обернулся, чтобы дать барону соответствующий отпор, но вдруг увидел, злобнейшую улыбку, даже не улыбку, а настоящий волчий оскал, на лице Джона Далримпла, британского посла в Париже. Из чего можно было бы смело делать вывод о том, что держава Британия великолепно знает, кто ее истинный друг или подрастающий враг в новой Европе. Из такого поведения британского посла следовало, что Британия всеми своими силами будет противиться, стараться не допустить роста дружеских отношений Московии с Францией и с Пруссией!
Что же касается французского короля Луи XIV, то на его такое холодное поведение по отношению к нам, было бы грех жаловаться или пенять. До настоящего момента между Московией и Францией вообще не существовали каких-либо отношений, а этот старик король, будучи близок к старческому маразму, не понимал или пока не желал понимать истинного расклада военных сил в новой Европе.
Королевский гвардейский полк своему монарху продемонстрировал полковую атаку, когда все шесть его эскадронов по двести всадников в каждом рванули в атаку на невидимого врага. Атака полка заняла всего несколько минут, но мое сердце заполнилось радостью и азартом, когда я наблюдал за тем, как эскадрон за эскадроном пролетал на лошадях мимо королевского подиума. Это было великолепное и героическое зрелище, от которого трепетало мое сердце и душа.
Как только установилась тишина, то Луи XIV повернулся к нам лицом и негромким голосом произнес:
— Мосье, приглашаю вас отобедать со мной!
И он тут же был уведен слугами в неизвестном направлении. По крайней мере, королевской кареты поблизости я так и не увидел. В этот момент чья-то рука коснулась моего плеча, я резко обернулся и тут же встретился с взглядом карих глаз герцога Орлеанского. Тот приложил палец к губам, я не понял, почему он это сделал, кивком головы указал мне на Конона Зотова, а затем жестом руки приказал нам следовать за ним. Когда мы с герцогом спустились с небольшого пригорка, на котором стоял подиум, то я увидел удаляющуюся карету с лилиями на дверцах. Филипп предложил нам занять место во второй карете, которая его ожидала.
Карета герцога Орлеанского доставила нас в Марли, приватную королевскую резиденцию, расположенную неподалеку от Версаля и Парижа. В этой своей резиденции Луи XIV принимал ограниченное количество своих граждан и сановников. В Марли он обычно проводил уикенд, конец недели, с близкими друзьями и соратниками наслаждаясь природой и возможностью находиться не на глазах большого количества придворных, как скажем в Версале. Наша карета ехала широкими дубравами, которые неожиданно прорезались искусственно вырытыми прудами, по которым было бы так приятно покататься на лодке с любимой женщиной. Эти дубравы были настолько тенисты, что через кроны деревьев не проникало ни единого солнечного луча. Вероятно, в жаркие летние дни в них поддерживалась приятная прохлада, в которую можно было бы прогуляться с прекрасной дамой, ведя непринужденную беседу на великосветские темы.
Время от времени нам по дороге встречались небольшие одно и двухэтажные домики, которые, видимо, принадлежали наиболее приближенным к королю сановникам. Карета остановилась у самого большого в три этажа дома. Филипп скороговоркой пояснил, что это королевский дом в Марли. Он куда-то спешил и оставил нас на попечение слуг, которые тут же нас провели в отдельное помещение, где мы с Кононом Зотовым могли немного отдохнуть и привести себя в порядок. Было приятно слегка расслабиться после утра, проведенного верхом в седле лошади и в наблюдениях за исполнением военных упражнений мушкетерами и гвардейцами короля.