Бесс опустила глаза и провела ногтем по углублению в барной стойке.
– Не знаю, милочка, захотите ли вы услышать правду. Я не могла оставить вас на улице в метель и... что-то мне подсказало, что "Комната скорби" вас примет, а вместе с ней и лев.
Кусочек мяса встал у Ванессы поперёк горла, она сделала большой глоток тёмного эля, чтобы его проглотить.
Ванесса могла представить Джонатана де Лора в образе льва. Свирепого и золотоволосого. Не просто завоевателя, но и полководца, правителя всех земель, куда падал его взор.
Да и он сам прекрасно это знал.
– Держу пари, вам довелось познать тоску, которая живёт в этой комнате. – Бесс понизила голос и проговорила доверительным тоном: – И изрядную долю печали. Иначе зачем вам быть здесь одной в канун Рождества? Если не возражаете, я задам вопрос, почему ваша семья отправилась в Париж без вас?
Её полный жалости взгляд поразил Ванессу в самое сердце, она задумалась над ответом.
– Ну, я...
– Будь я неладен, или это молодое дешёвое виски вызвало галлюцинации, Пристли, – послышался гнусавый голос, мужчина говорил с британским акцентом и слегка шепелявил. – Будь я неладен, если это не малютка Ванесса Латимер?
Ванесса обернулась и увидела, что мужчины, которые раньше играли в карты в конце барной стойки, теперь собрались вокруг неё, блокируя любые её попытки слезть с высокого табурета, на который она взгромоздилась. У каждого из них в руке было по пустому бокалу, а тот, кто к ней обращался, опасно покачнулся.
– Боже милостивый. – Его темноволосый друг, Пристли, мог бы сойти за красавца, если бы не носил жалкие редкие усики. Он искоса глянул на Ванессу своими слишком близко посаженными друг к другу тёмными глазками. – Девица показалась мне смутно знакомой, когда влетела в трактир, но неряшливый вид отбил всякое желание на неё смотреть. Впрочем, она отмылась довольно сносно. Я почти готов поверить, что она респектабельная.
– Да, – произнёс нараспев его напарник, запустив пятерню в свои светлые волосы, которые стали жирными от слишком большого количества дурно пахнущей помады. – Вполне респектабельная. Но нам-то лучше знать.
Мясо стало безвкусным. Ванесса заперла все эмоции на замок, что давно научилась делать, когда готовилась к подобным встречам.
– Джентльмены, – сдержанно поздоровалась она. – Не думаю, что нас представили друг другу, и поэтому обращаться ко мне таким образом невежливо.
Брови Пристли взлетели вверх.
– Боже, неужели мы подросли и начали важничать? Что ты на это скажешь, Горди?
Когда Горди наклонился к ней неприлично близко, цепочка его часов сверкнула. От него разило перегаром.
– Мы слышали, что ты проводишь время в путешествиях по экзотическим местам. Без сомнения, изучая экзотические навыки.
Пристли чуть не швырнул свой бокал в Бесс.
– Подайте мне виски, только не тот со вкусом торфяного болота. А хороший, который вы, без сомнения, где-то у себя прячете. И, если вздумаете разбавить его водой, я устрою чёртов скандал.
Ванесса возмущённо выдохнула, стыдясь своих соотечественников.
– Так разговаривать с хозяйкой ниже вашего достоинства, джентльмены.
Горди наклонился ещё ближе, вынудив Ванессу отстраниться назад, из-за чего она наткнулась на Пристли.
– Я бы предпочёл, чтобы ты ублажила это самое достоинство.
– Да как вы смеете! – фыркнула она. Её и раньше осаждали, но не так публично. И не так грубо.
– В самом деле, Горди, что за вульгарные манеры. Мы делим с тобой одну комнату на двоих в этой дыре, никакого уединения.
Многозначительное выражение лица Горди вызвало у Ванессы приступ тошноты.
– Можем разделить не только комнату. Мы уже делали это раньше. – Он смерил её взглядом, в котором чудесным образом смешались одновременно презрение и желание. – Она из тех женщин, которые позволяют делать с собой всё, что хочешь.
Не успел он договорить, как её миска с тушёным мясом сорвалась со стола и всё содержимое вместе с горячей подливой выплеснулось ему в лицо.
Горди пронзительно вскрикнул, пытаясь вытереться.
Ванесса всё ещё держала руки по бокам, не разжимая кулаков. Она даже не притронулась к миске.
Ванесса посмотрела через барную стойку на Бесс в то самое время, когда бутылка виски, которую взяла хозяйка трактира, вылетела у неё из рук и разбилась о голову Пристли. Горлышко повисло в воздухе, как будто им размахивала невидимая рука, готовясь вонзить в шею обидчика.
– Господь всемогущий. – Бесс перекрестилась и пробормотала что-то себе под нос, чтобы отпугнуть злых духов
Это был призрак Ванессы. Даже при том, что она не видела Джона, отрицать его присутствие было глупо.
– Джон, – выдохнула Ванесса, обращаясь в пустоту рядом с парящим горлышком. – Джонатан, не надо.
Горлышко упало на пол.
Пристли накинулся на Ванессу.
– Ах ты вонючая шлюха! Ты стоишь не больше, чем...
Пристли, как подкошенный, отлетел назад. Он приземлился на стол у камина, расколов его в щепки и всполошив полдюжины задремавших во хмелю Дугласов.
Горцы бросились в бой, размахивая кулаками, видимо, испугавшись, что чуть не пропустили драку в таверне.
Едва Горди вытер мясную подливу с глаз, как тут же получил кулаком в челюсть и рухнул на пол.
Ванесса повернулась к Бесс, которая вытерла руки о фартук и полезла под стойку.
– Возвращайтесь в свою комнату, дорогуша. Я наведу здесь порядок. – Когда она вынула доску размером с весло, Ванесса быстро ретировалась. По пути к себе она прошла мимо Бальтазара, который ухмылялся и закатывал рукава, как будто ему не терпелось присоединиться к драке.
Подобрав юбки, Ванесса бросилась в свою комнату, влетела внутрь, затем закрыла и заперла за собой дверь.
Всё тело горело от унижения. Она подошла к окну и распахнула створки, приветствуя порыв холодного воздуху, от которого у неё перехватило дыхание.
Внезапно появился Джонатан, олицетворяя собой гору мышц и ярости. Теперь он выглядел чётче и ярче.
– Мерзкие сукины дети! Будь я жив, оторвал бы паскуде руку и забил бы его ею до смерти, а потом обезглавил бы его дружка, просто чтобы помочиться в дыру, где раньше был позвоночник.
– Пожалуйста, успокойтесь. – Ванесса несколько раз неровно вздохнула, выдыхая облачка пара, и прижала замёрзшие ладони к пылающим щекам. Снежинки, словно маленькие кинжалы, больно впивались в кожу.
Выдержать это дольше нескольких секунд было невозможно, поэтому она с трудом захлопнула окно и закрыла его на задвижку.
Джон расхаживал вдоль кровати рядом с ней, сжав побелевшие от ярости кулаки.
– Неужели все джентльмены в этом веке такие елейные, мягкотелые денди? Волей-неволей задумаешься, скольким близким родственникам пришлось прелюбодействовать друг с другом, чтобы произвести на свет эту навозную кучу и назвать её мужчиной. Я сожалею о некоторых поступках при жизни и после неё, но то, что я не вспорол ему горло бутылкой, печалит меня больше всего.
Она прижалась лбом к прохладному оконному стеклу, борясь с печальной улыбкой, которую вызвала его горячность.
– В этом не было необходимости, но всё равно спасибо.
– Он назвал вас шлюхой! – проревел Джон.
– Не имеет значения, – прошептала она, от её дыхания стекло чуть запотело.
Хотя Джон и двигался бесшумно, Ванесса почувствовала, что он замер.
– Не имеет значения? – отрывисто переспросил он.
Она закрыла глаза.
– Меня называли и похуже. Я к этому привыкла.
– Как такое, чёрт возьми, возможно? – громогласно спросил он. – Вы же... вы...
– Я обесчещена, – мягко проговорила Ванесса. Она наконец собралась с духом и повернулась.