Что он мог сделать в последние мгновения своей жизни? Ничего! Единственное, что ещё оставалось в его власти — это покончить с собой прежде, чем безжалостные секиры обрушатся на его голову.
- Проклятая игла! — вскричал граф, нащупывая её еле заметный конец, торчавший там, где билось его сердце. — Это ты привела меня сюда, в этот замок и в эту залу, посулив надежду освободить Леонору, а на деле заманив в западню, где я должен бесславно умереть от лап нечисти, не в силах помочь моей несчастной госпоже!… Коварный сарацинский колдун!… Ты мстишь мне и после смерти!…
И с этими словами граф, застонав от отчаяния, вырвал из своего сердца иглу чародея. Из раны струёй брызнула кровь.
- Ты наш, граф! — восторженно завопила ведьма. — И после смерти — наш навсегда!
"Я совершу благодеяние, если убью её…" — промелькнуло в затухающем сознании Рейхарда. Силы оставляли его. "Несчастная Леонора… Ей лучше умереть, чем оставаться ведьмой…"
И он, застонав от неимоверного напряжения последних сил, всадил сарацинскую иглу прямо в сердце красавицы. И в тот же миг в ней произошла удивительная перемена: она откинулась навзничь и замерла. Лицо её словно бы просветлело. Возле графа непробудным сном спало юное, невинное создание, с чистотой которого могла бы поспорить разве что синь безоблачного неба.
Глядя на неё стекленеющими глазами, граф Рейхард несказанно поразился.
- Богиня… — шепнули его пересохшие губы. — О светлая, чистая богиня… Слышишь ли ты меня?…
Но Леонора не шелохнулась. Вселившаяся в неё ведьма сгинула и для девушки наступил вечный сон. Графу Рейхарду так и не удалось вернуть к жизни прекрасную дочь герцога фон Гензау.
- Твоё время кончилось, несчастный! — проревели великаны и взмахнули секирами.
Рёв их слился с криком умирающего рыцаря:
- Прощай, Леонора! Знай, что никто в мире не любил тебя так, как я!
Он уронил голову на лицо спящей девушки и губы его, запечатлевая прощальный поцелуй, припали к её нежным губам за миг до того, как его шеи коснулись кровавые орудия демонов…
И тотчас замок содрогнулся, как от удара, стены его с ужасающим грохотом раскололись и рыцарь лишился сознания.
Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на мягком ложе, под золотым балдахином. Его ложе стояло посреди просторной, роскошно убранной залы, залитой светом множества свечей, лившихся из хрустальных люстр. Вдруг зазвучала чарующая музыка, раскрылись двери и в окружении стайки прелестных нимф в залу вошла девушка неземной красоты. Граф мгновенно узнал в ней ту, что мёртвым сном спала на заколдованном ложе в страшном замке. Пробуждённая его поцелуем Леонора казалась прекраснее стократ! В белоснежном платье она приблизилась к рыцарю и опустилась перед ним на колени, благодаря как своего спасителя. Граф Рейхард привстал в изумлении. На его теле не было ни единой царапины, оно было стройным и сильным, как в пору его молодости. Нимфы помогли ему облачиться в пурпурную льняную тунику, украшенную золотой вышивкой, затем Леонора взяла его за руку и повела в залу, где кипело празднество. Она усадила его во главе длиннейшего, уставленного яствами стола и сама села рядом. Гости приветствовали их дружными криками, поднимая в их честь наполненные кубки, и двинулась бесконечная вереница слуг, внося всё новые и новые блюда. Громче заиграла музыка, грянул хор во славу венчающихся. Гости встали, повернувшись к молодым, встала и Леонора, и бесконечно изумлённому графу Рейхарду ничего не оставалось, как тоже подняться. Юная герцогиня приникла к его груди и запечатлела на его устах ответный поцелуй, исполненный самого искреннего чувства. Граф Рейхард безмолвствовал от счастья и удивления, и лишь нежным пожатием руки мог высказать невесте всю переполнявшую его любовь к ней.