— Похоже на то, — я пробежался глазами по корешкам книг. Ничего нет по тварям пятого уровня. Обидно, чёрт побери. — Раз она собак любит, то кот ей вряд ли понравился бы. И как тебя уничтожить? Ладно, на месте разберусь. — Решил я, отходя от шкафа.
— Может, всё-таки ликвидатор? — серьёзно предложил Куницын. — Это чертовски опасно.
— А то я не догадываюсь, — ядовито ответил ему. — Но я подумал бы насчёт ликвидатора, если нам не предстояло встретиться лицом к лицу с тварью гораздо опаснее, какой-то паршивой шавки. Расслабляться никак нельзя, Аркаша. И навыки нужно оттачивать.
— Тебе помочь? Я могу пойти с тобой, — он думал, надо сказать, недолго. — У меня есть некоторые специфические навыки, которые могут пригодиться.
— Если только подстрахуешь в коридоре. — Я думал, в отличие от него, несколько дольше. — В замкнутом помещении, в кабинете, который ещё и мебелью заставлен, мы только помешаем друг другу. Я видел этих тварей. Они постоянно меняют форму, переходя из вполне материальной в туманообразную. Думаю, что относительно уязвимы они именно в материальной форме.
— Не знаю, — Куницын покачал головой. — Для пятого уровня слишком просто. Там есть что-то ещё. Тётка явно знала, что именно, но не говорила мне.
— На месте будем смотреть. — Я принял окончательное решение. — Когда будешь меня страховать, готовься драпать, что есть ног. От этих тварей вполне возможно убежать, так что да, там явно есть что-то ещё, что делает их невероятно опасными, но лишает части собачьей скорости.
— Но для начала мы выспимся, — твёрдо сказал Аркадий, поднимаясь со стула.
— Ночью пойдём, — я зевнул. — Собаки — дневные хищники. Ночью спят, и их можно застать врасплох. Всё какая-то фора. Да и в темноте я лучше вижу.
Куницын кивнул и первым вышел из библиотеки. Я же пошёл в свою комнату, чтобы предупредить Машу и завалиться спать.
Когда я проснулся, Маша сидела в кресле возле кровати, забравшись в него с ногами, и смотрела на меня.
— Что? — я приподнялся на локтях, отмечая, что на улице стоит ясная ночь. Всё небо усыпано звёздами и ещё больше света даёт яркая луна.
— Тебе обязательно надо идти? — тихо спросила она, не сводя с меня напряжённого взгляда.
— Да, — коротко ответил я поднимаясь. Чувствовал себя на редкость отдохнувшим, и пора было собираться.
— Ты Фыру с собой возьмёшь? — на полу при этих словах возникло шевеление, и лежащая до этого неподвижно рысь подняла голову.
— Нет, — я покачал головой. — Тащить в то место, где обосновалась псина, кошку — верх идиотизма. — Я присел возле неё на корточки. — Ты ей не соперница. Там тварь пятого уровня с непонятными характеристиками. И ты одним своим присутствием подвергнешь опасности и себя, и меня заодно. Не нужно усиливать опасность там, где этого можно избежать.
Фыра вяло вильнула коротким хвостом, горестно вздохнула с подвыванием и опустила голову на лапы.
— Женя, — я повернулся к Маше, — будь осторожен.
— Конечно, когда было иначе? — я встал, чмокнул её в нос и подошёл к столу. На него я заранее положил сбрую, револьвер, который мне подарил Галкин на Новый год, и тот самый кинжал, подаренный Анной. Не знаю его свойств, но вдруг пригодится.
Через десять минут я был готов. Подумав, надел куртку, которая не сковывала движений, как-то же пальто, и вышел из комнаты. Маша же предстояло сейчас самое сложное, ждать.
Куницын ждал в холле. Он мерил его шагами, время от времени посматривая на лестницу. Когда я спустился, Аркаша остановился и сказал.
— Я уже думал, что ты передумал ехать. Или проснуться не можешь. Хотел уже подняться к тебе, но передумал.
— А чего передумал? — я подошёл к двери. Игнат должен был приготовить нам машину. Её Толька Дроздов ещё вчера вечером подогнал.
— Думал, что могу застать пикантную картину, в которой на переднем плане будет присутствовать обнажённая Мария. Нас-то с тобой обнажённая натура может интересовать только с точки зрения художественной ценности. Тем более что Машу я уже видел на твоей курсовой работе. Вот только сама Маша может не понять, а мне ещё дороги определённые части моего тела, — пояснил Куницын. — Так что я предпочёл ждать тебя здесь.
— Пошли уже, а то ты, поди, вспотел, пока меня ждал, — хмыкнул я и открыл дверь.
— Женя, — в холл вошёл дед. — Мне Игнат рассказал о проблеме. Не рискуй понапрасну.
— Не буду, — я посмотрел на него и вышел, не дожидаясь ответа.
Куницын вышел вслед за мной и закрыл дверь. До дома, принадлежавшего его тётки, доехали в полной тишине. Разговаривать было сильно не о чем. Ночь диктовала свои условия. Её не зря считают самым странным временем суток. Ночью может случиться всякое, и мало кого это удивит.
Адвокат Жуков передал Игнату ключ от печати, поэтому в дом мы вошли без проблем. Я примерно предполагал, где расположен кабинет, и мы прошли прямиком к нему, не блуждая по многочисленным комнатам этого роскошного трёхэтажного особняка.
— Как и договаривались, стой здесь, — сказал я. Куницын прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. Пальто он расстегнул ещё внизу, чтобы не слишком вспотеть. Артефакты работали исправно, энергии в макрах хватало, поэтому с теплом и светом проблем не было.
Повернув ручку, я вдохнул, как перед прыжком в воду, и шагнул в кабинет, одновременно призывая дар.
Тварь меня ждала. Похоже, Жуков с Игнатом её разбудили, и она решила подождать, когда сюда сунется кто-то ещё. С середины комнаты на меня понёсся чёрный туман, принимающий очертания огромной собаки с горящими алым пламенем глазами. Чёрное пламя вспыхнуло, заключая нас в круг, наподобие арены, лишая тем самым псину манёвренности. На столь небольшом участке менять форму постоянно было бы проблематично.
Отскочив в сторону, я попытался призвать клинки. И тут я понял, в чём заключается одна из опасностей твари. Она каким-то образом отрезала мне доступ к источнику. Я даже огонь больше не мог, хорошо хоть чёрным пламенем очертил границу.
Быстро сообразив, что к чему, выхватил пистолет и выстрелил, с удивлением глядя, как тварь легко уклонилась от пули, пролетевшей мимо и сгоревшей в чёрном пламени. Представить, что это я промахнулся, было невозможно, не с шести же шагов!
— Ах ты… — револьвер вылетел из руки, и я упал на пол, сбитый огромным телом.
Секунда — и гончая прыгнула на меня, утробно рыча. Одной рукой я вцепился ей в нижнюю челюсть, пытаясь отвести от себя мощные клыки. В другой руке, словно сам по себе, оказался подаренный Анной клинок, которым я полоснул тварь по брюху, вскрывая её. На меня хлынула кровь, заливая всё, включая лицо.
Псина заскулила и отпрыгнула, и тут я увидел, что делает её такой уникальной и не даёт сдохнуть в муках в реальном мире. Воздух словно исказился, формируя две половины одного зеркала, отражающегося друг в друге. Гончая бросилась к одной из половин, заливая кровью ковёр, на ходу распадаясь чёрным туманом, который втягивался в этот осколок, словно растворяясь в нём.
— Ну уж нет, — я вскочил на ноги и бросился за ней, прыгнув в осколок, рефлекторно закрыв голову руками.
Раздался звон, и на меня посыпались осколки, словно я действительно разбил своим телом огромное стекло.
Раздавшийся вой не дал мне как следует осмотреться в этом субпространственном кармане. Единственное, что бросилось в глаза, это было зеркальное отражение той самой комнаты, откуда я сюда заскочил. И здесь тоже горело чёрное пламя, ограничивая участок комнаты и не давая гончей уйти. Вот только то окно, через которое я сюда попал, начало на глазах уменьшаться. Застрять здесь не было ни малейшего желания, и я сам бросился к псине, у которой рана на брюхе затягивалась быстрее, чем исчезало окно.
Кинжал всё ещё был зажат в руке. Псина не стала ждать, пока я её прирежу, и снова прыгнула на меня. Уворачиваться я не стал, и мы покатились по ковру, совершенно чистому, в то время как настоящий ковёр осталось только выбросить, из-за крови твари.