Мамбову повезло больше. Его отец вошёл в положение и выделил сыну какой-то серебряный сервиз на шестнадцать персон. Назвав при этом идиотом, который не сумел номер на мобилете набрать, чтобы он позаботился о подарках. Он и мне что-то предложил, но я, подумав, отказался.
По-моему, молодым было всё равно, они смотрели друг на друга, и подарки не пересчитывали. Но вот мне как-то не по себе стало. Поэтому я поднялся с бокалом и объявил, что дела не позволили мне закончить картину — портрет невесты, но как только, так сразу Леночка, и не только она, сможет ею полюбоваться. Моё заявление было встречено охами и аплодисментами. А Мамбов процедил, что вполне мог тоже портрет невесты написать, но я его опередил.
Так что с подарком я сумел выкрутиться, тем более что задержаться в Москве на пару дней всё равно пришлось. Галкин заверил меня, что как раз доделает винтовку для Маши с принципиально новым зарядным механизмом. Я, правда, так и не понял, сам он его изобрёл или подсмотрел у кого. Но это было неважно. Главное, что подарок для Маши я всё же здесь, в столице, подарю.
Я только-только закончил портрет, как прилетел Галкин, забрал у меня жену и умчался, как я понимаю, на примерку. Я остался ждать их возвращения в гостиной, читая какую-то книжку. Это было что-то о великой любви последнего представителя древнего рода и его богини. Перевернув книгу, посмотрел на абсолютно пустую обложку. Забавно. Повертев книжку в руках, решил продолжить чтение. Книга меня увлекла непонятно почему. В тот самый момент, когда всё встало на свои места, и богиня откровенно призналась, что неплохо развлеклась за счёт смертного идиота, прикидываясь, что её нужно непременно спасать, дверь открылась, и вошёл дворецкий.
— Барон Куницын, к вашему сиятельству. — Проговорил он.
— Стоять, — я показал ему книгу. — Что это и как здесь оказалось?
Дворецкий взял книгу и повертел её в руках. Затем посмотрел на меня.
— Вы позволите, ваше сиятельство? — дождавшись моего кивка, открыл и наискосок прочитал несколько страниц. Затем покачал головой. — Не знаю. Возможно, кто-то и горничных здесь забыла. Вы не запрещали пользоваться библиотекой слугам, особенно ПроРысевым, а она в этом доме достойна всяческих похвал.
— Да, возможно, — я задумчиво смотрел на книгу, затем мотнул головой, выбрасывая её из головы. Похоже, я основательно красками и ацетоном надышался, мерещится всякое. — Отнеси её в библиотеку и зови уже Аркадия.
Куницын вошёл в гостиную не сразу, а спустя минуту.
— И где ты потерялся по дороге сюда? — спросил я его потягиваясь.
— Попросил Игната к портрету меня отвести, — ответил Аркадий. — Ленке понравится. Но, Женя, это, конечно, не халтура, но и не шедевр. Машку ты нарисовал тогда, так… Ух просто.
— Ну, извини, — я развёл руками. — Как получилось. Ты на портрет пришёл посмотреть?
— Нет, я даже не знал, что он готов. Игнат обмолвился, когда мимо пробегал. — Аркаша замялся, а потом выпалил. — Меня восстановили в Академии. Так что в форте будем видеться довольно часто. Он небольшой, разминуться не получится.
— Иди ты, — я встал, подошёл к нему и потряс руку. — Поздравляю, — сказал совершенно искренне. — А как ты с учёбой свои обязанности главы клана будешь совмещать?
— Матери делегирую. Она в последние годы сама хозяйством рулила, отец плох был, болел сильно. — Куницын задумался, а потом добавил. — Все дела на год запланированы, и многое уже находится в стадии реализации. Даже Ленку вполне удачно пристроить удалось. Ну и каникулы у нас более длительные, по сравнению с другими учебными заведениями. Так что вполне успею и дома побывать, если вдруг это понадобится.
— Это точно, — я вернулся к своему дивану и закрыл глаза, чувствуя лёгкое головокружение. — Как же я ненавижу краски, кто бы знал.
— Ты поэтому к Медведеву на курс ушёл? — Аркаша заметно расслабился и теперь развалился в кресле, довольно глупо улыбаясь.
— Ага, именно поэтому. — Я посмотрел на него, приоткрыв один глаз.
— Да ладно тебе, я просто волнуюсь.
— Амара не объявлялась? — я снова закрыл глаза.
— Нет, — по голосу Куницына было ясно, что он прекратил улыбаться. — Как мой покровитель обрубил мою связь с этой гадиной, так я её ни разу не чувствовал. И это меня, если честно слегка напрягает. Я всё время жду, что она объявится. Наверное, я смогу полностью расслабиться, когда кто-то вырвет макр из её сердца. И то, боюсь, не сразу.
Я сел прямо и хотел уже сказать что-нибудь ободряющее, как дверь распахнулась и в гостиную ворвалась Маша, волоча тяжёлый даже на вид кофр. Блямс! Кофр упал на стол, а она бросилась мне на шею, целуя куда попало.