— Слушай, мне нужно кое-куда сбегать, — сказал небрежно Барсуков, наваливаясь на ограждения смотровой площадки.
— Куда? — Чижиков повернулся к нему.
— Да, так, к одной дамочке, пока её муж судорожно пытается понять, нужно им уезжать или нет. Причём делает он это у мадам Фуко. — И Барсуков хохотнул. Он не глядел на Марка, всматриваясь вдаль.
— Через четыре часа придёт наша смена, потерпи, — ответил Чижиков. — Мой тесть злобствует, и я совсем не хочу попасть под раздачу. Итак, вон, Сусликов вместе с Рысевым укатил.
— Что? — Барсуков резко выпрямился и посмотрел на Марка. — Ты уверен?
— Конечно, уверен, — хмыкнул Чижиков. — Я, в отличие от тебя, заглянул во вторую машину.
— И за каким чёртом Сусликов куда-то поехал с Рысевым? — Барсуков задумался.
— Догони и спроси, — Чижиков поморщился. — Я-то откуда знаю? Поохотиться захотелось, семейный бюджет попытаться пополнить, да мало ли зачем? Его расследование слегка тормознулось. Он сегодня утром в холле дома Пескарёвых орал, что ни черта не следователь. Ты же Генку знаешь, ему нужен адреналин, чтобы думать начать. Я думаю, что он поехал нервишки пощекотать в поисках вдохновения.
— Но, это значит, что его уже сегодня не будет на построении? — Барсуков расплылся в улыбке. — Да, Гена, оставаться тебе капитаном до самой старости. Если ещё больше в звании не понизят.
— О чём это ты? — Марк посмотрел на старшего офицера. Он мог позволить себе небольшое панибратство из-за тестя, и никогда не переступал черту. Почти все его знакомые прочили Чижикову большой и стремительный карьерный рост, если нигде не споткнётся ненароком.
— Марк, я понимаю, Гена — твой друг, как и Рысев. На Рысева мне, если честно, плевать, двинет там, — он махнул в сторону степи рукой, — кони, рыдать я о нём точно не буду. Туда этому щенку оборзевшему и дорога. Но Сусликова я покрывать не буду, предупреждаю сразу. Если твой тесть заметит его отсутствие на построении, то я сдам его с потрохами, так и знай. Но, только если заметит и начнёт задавать вопросы. И произойдёт это исключительно в том случае, если и ты промолчишь о том, что буквально на пару минут отлучусь.
— То есть если ты начнёшь о Сусликове направо-налево трепаться, то я сразу же пишу рапорт о твоей отлучке? — ядовито спросил Чижиков.
— В этом случае моя отлучка не будет иметь значение по сравнению с тем, что учудил Сусликов, — Барсуков ещё раз мерзко ухмыльнулся и спрыгнул с наблюдательной площадки, хоть она находилась довольно высоко над землёй.
Уже начинало светать, и на степь опускался туман. Километрах в десяти от форта протекала река, Чижиков подъезжал к ней всего один раз, вроде бы опасных тварей в ней не водилось, но, что там происходит сейчас, ему не было известно. Подняв бинокль, он осмотрел степь, но сейчас видимость резко упала. Даже ночью что-то можно было различить, туман же скрывал абсолютно всё.
— Какая же ты гнида, Барсуков, — пробормотал Чижиков, опуская бинокль. — И как талантливо это скрывал. Даже Сусликов удивился, и целый день не мог поверить, что это ты продал форт какой-то падали. — Он снова попытался что-нибудь разглядеть, но не преуспел в этом. Зверски хотелось спать. Но, нельзя. Вот на развод сходит, и можно будет идти отсыпаться, если, конечно, ничего не случится. — Прости, Женя, но я не смог предоставить тебе большую фору. Если бы я настаивал, то это было бы подозрительнее вдвойне, и эта тварь могла что-то заподозрить и затихариться. А вам всё ещё нужен открытый портал, если я ничего не путаю.
— Чего ты там бормочешь? — раздался голос Барсукова снизу. Чижиков отложил бинокль и наклонился, облокотясь на перила, огораживающие смотровую площадку.
— Быстро ты, неужели дама тебя отправила обратно на дежурство? — спросил Чижиков, разглядывая предателя.
— Муженёк заявился, — поморщился Барсуков. — Никогда так рано от мадам Фуко не приходил, а тут на тебе. Мы с ним почти на пороге их дома встретились, — он хохотнул.
— Приличные любовники к пассиям через окно ходят, — заметил Чижиков. — И через него дают дёру, если вдруг с мужем такая неприятность произошла.
— Вот ещё, — Барсуков взобрался по лестнице на площадку. — Никогда я в окна не сигал и не собираюсь.
— Нет в тебе романтики, Барсуков. — Чижиков покачал головой.
— Вот чего нет, того нет, — согласился капитан. — Романтика, это вон, для Рысева. И для всех бездельников, которые делают вид, что чему-то учатся в этой их Академии изящных искусств. А я человек сугубо практичный. — Он посмотрел на степь. — Ну что, можно сказать, что нам с тобой повезло. Ни одного прорыва за наше дежурство. Если, конечно, не считать прорывом проезд Рысева с компанией.