— Очень тонкое наблюдение…
— Олег, ты в курсе, что быстрота подъёма по карьерной лестнице обратно пропорциональна наличию чувства юмора и способности этот юмор начальству демонстрировать? — ласково спросил Медведев.
— Эм, — Мамбов прикусил язык. — Я нем, как рыба.
— Очень хорошо, — Медведев поднялся из кресла и подошёл к окну. — Так вот, женщины — это всегда хорошо в положительно для команды, но однажды у них наступает период, когда всю себя нужно посвятить рождению ребёнка. Так что, нет, я не против служебных отношений. Это гарантия того, что разные секретные вещи не уйдут на сторону к любовникам, а затем и к мужьям. И я не верю, что вы долго будете работать четвёркой. — Он усмехнулся и посмотрел на Олега. — Вы наследники весьма уважаемых, сильных и крупных родов. И ваши женщины далеко не идиотки, и прекрасно понимают, что родить вам сыновей — это их священный долг.
— Дмитрий Фёдорович, зачем вы мне это говорите? — спросил Мамбов тихо.
— Чтобы ты не напрягался и не придумывал себе какие-нибудь страшилки. — Медведев отвернулся от него и посмотрел в окно. — Можешь идти, Олег. Своё расписание, Шиповниковой и Рысевых можешь забрать у секретаря ректора. Они у вас индивидуальные, но я предупредил, чтобы тебе всё отдали. — Мамбов встал, склонил голову в намёке на поклон и направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда его остановил голос Медведева. — Да, Олег, я всё ещё жду рапорт. И надеюсь на то, что этот рапорт не будет настолько тошнотворным, как предыдущий. Вы же, в конце концов, с Женей творческие личности, способны написать нечто приличное.
— Я постараюсь, Дмитрий Фёдорович, — Мамбов прикусил язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь не менее тошнотворное, как тот злосчастный отчёт.
— Постарайся, Олег, — Медведев на него не смотрел. — Надеюсь, ты будешь хорошо стараться.
Мамбов вышел из кабинета ректора, где традиционно состоялась его беседа с Медведевым. Оглядев пустую приёмную, он направился прямиком к секретарше.
— Дмитрий Фёдорович сказал, что я могу забрать расписание, — он улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой.
— Распишитесь здесь и здесь, — она ткнула длинным красным ногтем в журнал, где нужно было расписаться. — Расписания на каждого члена вашей группы. Имена на конвертах. — Отчеканила секретарша и снова уткнулась в какие-то бумаги.
— М-да, — протянул Мамбов. — Я не Рысев, и на женщин такого эффекта не произвожу. Почему, кстати?
— Это вы меня спрашиваете? — женщина опустила очки на кончик носа и посмотрела на Олега поверх оправы.
— А вы можете ответить? — И Мамбов снова улыбнулся. — Например, я больше, чем уверен, что, будь на моём месте Женька, вы ему бы даже намекнули, что каждого из нас ждёт. И конечно же, отнеслись куда ласковее. Пилку же свою вы ему подарили. — Он выразительно посмотрел на её ногти, как бы намекая, что этот инструмент очень важен для неё. — И я был бы благодарен за ваш ответ.
— Так, он сам много раз на него отвечал, — секретарь ректора улыбнулась краешком губ. — Он очень близок со своей покровительницей. Это не могло не отразиться на молодом графе. В нём есть что-то кошачье, а женщины в восьмидесяти процентах случаев крайне неравнодушны к котам. Даже хищным и агрессивным.
— Таким, как рыси? — Мамбов ухмыльнулся.
— Да, таким, как рыси, в том числе. Эти кисточки на ушах способны свести с ума. — Она улыбнулась на этот раз более открыто. — К тому же такие коты будят в женщинах странное желание укротить их, вкупе с несбыточными надеждами, что вот именно ей они позволят почесать себя за ушком.
— Рысей невозможно укротить. Эта порода кошачьих не поддаётся дрессировке ни в каком виде. Хуже разве что, манулы. — Напомнил ей Мамбов.
— И это безумно заводит. — Она помолчала, а потом заметила. — У меня много работы.
— Извините, — Олег забрал конверты с расписанием и отошёл от её стола. — Спасибо и до свиданья.
Выйдя на улицу, он остановился на крыльце, оглядываясь по сторонам. Жизнь форта входила в свою череду. Почти все те, кто эвакуировался, уже успели вернуться. Да они, как оказалось, и не уезжали далеко. Устроились в Иркутске и ждали, когда обстановка нормализуется, чтобы вернуться в форт, который многие считали своим домом.
До дома Рысевы от Академии было недалеко, и Мамбов быстро дошёл до знакомых ворот. Ему открыл дежуривший Ванька.
— Ну как? — спросил Олег. В ответ егерь только покачал головой. — Когда он уже очухается?
— Лебедев говорит, что опасности для жизни нет, — тихо ответил Ванька. — Но он умчался в Ямск, чтобы приготовить каких-то зелий, потому что ему не нравится сильно повышенный магический фон Евгения Фёдоровича. Настолько не нравится, что Аристарх Григорьевич даже на склад не заглянул, а ведь там есть на что посмотреть.
— Вот же, — Мамбов внимательно посмотрел на предельно сосредоточенного егеря. — Странно, почему здесь Сергея Ильича до сих пор нет.
— Как это нет? Его сиятельство сегодня приехал, — Ванька вздохнул. — Очень он за Евгения Фёдоровича переживает.
— Да уж будешь здесь переживать, когда твой единственный наследник такой долбодятел, — почему-то Олег в этот момент разозлился на Женьку, который постоянно рискует жизнью. И вроде бы думает о последствиях, но всё равно рискует. Маньяк адреналиновый, вот кто такой Рысев. — Ладно, пойду поздороваюсь.
Он вошёл в дом. Было тихо, только из гостиной раздавался приглушённый гул голосов. Олег прошёл прямиком туда. На него почти не обратили внимания. Он уже почти своим в этом доме считался. Только граф Рысев поднял голову и кивнул вошедшему Мамбову. Олег быстро подошёл к креслу, в котором сидела Вика, и устроился на удобном подлокотнике.
— О чём речь? — спросил он шёпотом, наклонившись к уху невесты.
— Ни о чём конкретном, — она подняла на него взгляд. — Сергей Ильич привёз кое-какие распоряжения от Лебедева. Сам Аристарх Григорьевич должен приехать через пять дней. Он с дочерью готовить что-то очень сложное, с промежуточными настаиваниями.
— Лебедев распорядился тот макр, который каким-то образом добыл Женя, поместить рядом с ним. — Сказала Маша, отвернувшись от окна. Она была бледна, но держалась довольно стойко. — Вроде бы сейчас, пока идёт усвоение просто гигантского количества энергии, Женя может частично обмениваться ею с камнем.
— А что, если Женя не сможет усвоить всю эту энергию? Аркаша говорил, что речь идёт о твари десятого уровня, — Мамбов потёр лоб, чтобы разогнать начинающуюся головную боль.
— Его источник может не выдержать и перегореть, — тихо сказала Маша. — А дальше всё будет зависеть от глубины повреждения: или Женя просто лишится магии, или же…
Она не договорила, но всем и так было понятно, жизни Жени всё-таки угрожала опасность, несмотря на все заверения Лебедева, что это не так. В комнате воцарилось напряжённое молчание, которое, в конце концов, нарушил Сергей Ильич.
— Ранение Фыры вылечили? — спросил он.
— Да, конечно, — Маша вздохнула и, наконец, повернулась к сидящим в гостиной людям лицом. — И пробитую голову Куницына тоже. Лебедев вообще удивился, что с таким ушибом он сумел сам выбраться, да ещё и Женю с Фырой вытащить. Вообще, если разобраться, то самое лёгкое ранение было как раз у Фыры. Всего-то дыра в плече. Аркаша её перевязал, много крови она не потеряла. А само ранение местный целитель сразу залечил. Лебедев только шрам убрал. На том месте уже шерсть начала расти, пока в виде пушка, — и Маша слабо улыбнулась.
— Это хорошо, — кивнул Сергей Ильич. — Нам было бы сложно объясниться с Женей, если бы с Фырой случилось что-то совсем непоправимое. Женя сильный, он справится, — добавил он резко и стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла.