Пять тварей забрал Лебедев, даже слышать не пожелавший каких-либо возражений. Иглы, вытащенные из палаток и упавшие на землю, когда я снял щит, забрал Ванька, заявив, что хочет изучить с них яд и возможность обрабатывать им пули для усиления убойного эффекта.
Я даже забыл о них, если честно, и вспомнил, как они нам достались, только когда Игнат предложил начать торговлю с Савой именно с этих тварей.
— У тебя настолько сосредоточенное лицо, мне даже как-то не по себе стало, — я сел на стоящий тут же у стола стул и вытянул ноги.
— От вас пахнет ацетоном, ваше сиятельство, — рассеянно заметил Сава, продолжая гипнотизировать взглядом шкуры.
— Не от меня, а только от моих рук, — поправил я его. — Мне пришлось работать с масляными красками перед тем, как ехать сюда. Это не страшно, запах скоро выветрится.
— Я и не переживаю, — Сава тяжело вздохнул. — Точнее, я очень сильно переживаю, но по другому поводу.
— У тебя что-то случилось? Ты женился в четвёртый раз? — спросил я, складывая руки на груди.
— Упаси меня все боги разом! — Сава даже руками замахал. — Если разрешите, я дам вам совет, Евгений Фёдорович. Никогда не приводите в дом вторую жену. Любовницы, бордели, всё то, что можно скрыть — вот это да, отрада для мужчины. Но только не жениться на второй и третьей женщине. Иначе вы забудете, что такое родной дом, потому что начнёте появляться в нём всё реже, а фотографии детей носить у сердца, чтобы не забыть, как они выглядят.
— Хороший совет, я им непременно воспользуюсь. Не в плане борделей, а в плане повторной женитьбы, — я хмыкнул. — Так о чём ты переживаешь?
— Вот эти шкурки. Они прекрасны, они уникальны и стоят очень дорого, — Сава ловко натянул защитные перчатки и поднял одну шкурку. — А конкретно эти стоят совсем неприлично, потому что, Евгений Фёдорович, вам удалось полностью сохранить гриву. Обычно на аукционах количество игл в гриве объявляется отдельно.
— И в чём проблема? Я рад, что эти подлые мерзкие твари, которые решили меня обстрелять этими иглами в тот самый момент, когда я шёл в сортир, смогут окупить мои моральные потрясения, которые я в этот момент испытал, — не без удовлетворения произнёс я. А ведь эти шкуры приготовили, так сказать, для затравки. Такие твари егерям не встречались раньше, и они не знали их стоимости. — Более того, если ты скажешь мне сейчас, что и тушки стоят того, чтобы их продавать, я сразу же забуду это чудовищное потрясение, посчитав инцидент между мною и тварями исчерпанным.
— Тушки безусловно стоят больших денег, но ещё большей ценностью обладает яд, извлечённый из специальных желёз. Вы же извлекли этот яд, ваше сиятельство? — с надеждой спросил Сава.
— Аристарх Григорьевич, — я улыбнулся, увидев, как перекосилось лицо Павлова, когда я заговорил про Лебедева, — в доброте своей указал моим ребятам на эти железы, и они, так сказать, подоили этих тварей.
С этими словами я встал и подошёл к стене, возле которой стояли шкафы, в основном холодильные с тщательно выверенной температурой. Открыв один из шкафов, я вытащил один из крошечных флаконов, в которые и разлили полученный яд. Таких флакончиков получилось около двух десятков, и мы пока не знали, что с ними делать. Всё-таки яды — не наш профиль. Вернувшись к столу, я протянул флакончик Павлову.
— Вы меня сейчас без ножа режете, Евгений Фёдорович, — он всхлипнул и упал на стул. — И что прикажете мне делать?
— Если ты всё-таки объяснишь, что происходит, то, возможно, я дам тебе совет, — ответил я, снова усаживаясь на стул, с которого не так давно поднялся.
— Эти твари никогда не нападают стаями. Они крайне антагонистичны к себе подобным, — вздохнув, сказал Сава. — Их безумная стоимость определяется ещё и тем, что они очень редкие. Откуда у вас столько экземпляров?
— Неважно, — я задумался. — Какое это вообще имеет значение?
— Это может уронить стоимость, — Сава закрыл лицо руками. — Я веду дела честно. У меня безупречная репутация. Я не участвую в подпольных аукционах.
— Понимаю, — пристально глядя на него, я кивнул. — Репутация — это такая штука, которая нарабатывается годами и чудовищным трудом, а вот потерять её запросто можно, проведя всего одну сомнительную сделку, или когда существует вероятность попасться, — я говорил, продолжая наблюдать за его чудовищными мучениями. — Так ты отказываешься брать всё это добро на реализацию?
— Как это отказываюсь⁈ — Сава сразу же выпрямился. — У меня кризис, я не знаю, как их реализовывать, чтобы выжать стоимость всю до копейки.
— У тебя же есть свои склады, — я пожал плечами. — Кто тебя заставляет продавать всё скопом? Забирай с какого-нибудь тайного склада и приноси на аукционы такими маленькими партиями, чтобы становилось сразу же понятно, каких усилий стоило клану Рысевых добывать каждую шерстинку, каждую иголочку из гривы, каждую каплю драгоценного яда.