Варин крик и собачий лай разбудили и Ваську, и он бросился к ним с другой стороны, прихватив по дороге тяжелый сук. Когда он выскочил на поляну, Жорж уже валялся на траве.
— Опоздал ты, Васька, со своей дубиной, вяжи теперь его.
Оторвав от рубашки рукава, связали ими руки и ноги Жоржа, потом перевязали руку граф, а Варя просто прижала комком ткани порез на своей груди. Ей было больно, но она больше испугалась за графа — его рука была сильно покалечена.
— Это он, тот щербатый, которому Алексей руку сломал.
— Значит, встретились… — Граф поднял нож Жоржа, — острый… Насквозь бы тебя проткнул.
— Ну, гад, говори, что тебе надобно от графа? — Васька пинал ногой убийцу.
Тот молча отворачивался.
— Ограбить хотел? Ишь, нелюдь какая!
— Да нет… Грабить было нечего, разве что, букет отнять. Он убить хотел Варю… Ничего, в полиции разговорится, расскажет, кто его послал, — Сергей Иванович повернулся к Кукушкину: — Семен Семенович, я ваш должник, спасли вы нас сегодня.
— Так я как услышал лай — все, думаю, Граф медведя поднял, сейчас разорвет мою собаку. Эх, пропал мой салюки… И бегом! А тут вы и этот, с ножом. А стрелять-то как? И вас мог дробью задеть, и Варю. Пришлось по старинке, дедовским способом.
— А Васька так храпел, что я думал и не услышит, как нас тут зарежут…
— Услышал! У барышни голос дюже звонкий, и собака тоже громко лает. Думал, что за псина такая на вас напала? Только не успел я добежать. Хорошо, что господин этот здесь охотился, в вашем лесу.
По привычке и он, и граф все еще считали лесок своим.
Варя опустилась перед собакой, обнимала ее и гладила, а Граф возбужденно вертелся.
— Да, спасибо Графу, вовремя он голос подал. — Семен Семенович тоже погладил салюки. — Наверно, увидел, как напал этот разбойник, и начал лаять, — молодец!
— Он только хотел меня ударить, из-за куста вышел, а Граф залаял, вот щербатый и обернулся на него, испугался, а я успела отбежать, а то бы он меня прямо там, в кустах, зарезал, — голос у Вари дрожал.
— Как же салюки понял, что это зверь, а не человек? Унюхал? Ведь никогда не лаял на людей!
Люди смотрели на Графа, а тот, словно сознавая справедливость похвал, поглядывал на них блестящими черными глазами и махал хвостом.
Все после пережитого много и громко говорили. Потом Варя залезла в коляску и тихонько сидела, прижимая порез, чтобы кровь не текла. «Вот, — хотелось ей сказать, — зря я тогда злилась, что Семен Семенович со щенком столько возится: этот салюки спас меня и Сержа. Хорошо, что Нестеров продал его Кукушкину. И хорошо, что он так любит свою собаку, а то побоялся бы медведя и не побежал сюда. Молодец, не растерялся…»
Семен Семенович даже внимания не обратил на то, что Воронцов нашел Варю, он и не сомневался в этом. Куда она денется? Чай, не породистый пес, кому она нужна, и что Сергей Иванович тогда так разволновался…
Щербатого привязали сзади, вместо багажа. Жорж неловко лежал, притороченный к коляске, и думал, почему же ему все время виделось, что вот сейчас он точно убьет Варю? Что же это за предчувствие, если оно не сбывается? Все в этой жизни обман. Жаль, что Вера убита, убил бы ее еще раз.
Граф распрощался с Семеном Семеновичем, с Графом-салюки и сел рядом с Варей. Он обнимал ее здоровой рукой и успокаивал.
— Перестань, перестань, все теперь позади. Тебе, верно, нельзя так пугаться: ребенок будет трусливым. — Целовал ее в бледную щечку, она только переводила дух, словно долго бежала.
— Теперь отправим его в полицию, небось на каторгу пошлют. Сильно болит порез? Не повредил ли что внутри? Ах, ты моя маленькая. Скоро узнаем, почему он к тебе привязался, в полиции его быстро разговорят. Три раза нападал, а я-то думал, ухажер какой-нибудь неумный или просто пьяница напугал тебя в первый раз, а потом — грабитель. А он точно за тобой охотился. Бедная моя девочка, — потом подумал и добавил: — А ведь хорошо, что я продал Терсинский лес. Был бы он мой — Кукушкин не пошел бы туда с собакой.
Дворня еще издали заметила Варю в коляске. Все столпились на крыльце (знали ведь о поисках графа, а потом, когда он нашел ее, знали, куда ездит последние полгода, и гадали, что случилось после Пасхи, отчего Сергей Иванович перестал ездить и снова стал мрачен).