— Я знаю, что он может сделать многое, за исключением одного — спасти
Францию. А скорее всего, своей спешкой он погубит все дело. Этот человек
погубит и Вас, мадам.
— Вы уже и так наговорили мне достаточно, чтобы провести остаток своих
дней в Бастилии.
— Я не говорю подобного никому, кроме друзей, в которых уверен.
— Все-таки поговорите с Морепа. У него благие намерения, хотя подчас
ему не хватает прозорливости.
— Он не поверит в очевидное. А кроме того, он ненавидит меня. Разве Вы
не слышали того глупого четверостишия, которое послужило причиной его
ссылки? Оно звучит так:
"Милая маркиза6 , Вы, безусловно, красивы.
Все восторгаются чарующей Вашей прелестью.
Однако, красота Ваша подобна цветку,
Обреченному, увы, на увядание."
— У этих стихов рифма страдает, граф.
— О! Маркиза не обратила на это никакого внимания. Ей достаточно было
знать, что господин Морепа является их автором. Ему же почему-то взбрело в
голову, что именно я похитил эти стишки и отослал высокомерной Султанше.
Его изгнание последовало сразу же за публикацией этих злосчастных вирш, и с
того самого дня он включил меня в список своих злейших врагов, которым, по
его мнению, нужно непременно отомстить. Он никогда не простит мне того, чего я не совершал. Вот почему, графиня, я предлагаю Вам эту миссию.
Расскажите обо мне королеве, об услугах, оказанных мною правительству и об
успехах возложенных на меня миссий при различных дворах Европы. Если Ее
Величество согласится выслушать меня, я открою ей все, что мне известно. И
тогда она сможет оценить, достоин ли я внимания со стороны
Его Величества короля Франции. Весьма желательно, к тому же, чтобы в это
предприятие никоим образом не вмешивался господин Морепа — это мое "sine qua non"7.
6 Речь, очевидно, идет о маркизе де Помпадур. — прим. перев.
7 Непременное условие — лат. — прим. перев.
Я внимательно слушала графа Сен-Жермена и достаточно ясно осознавала
грозящую мне опасность, пожелай я вмешаться в это весьма щекотливое дело. С
другой стороны, я знала, что граф прекрасно разбирается во всех тонкостях
европейской политики, и боялась упустить счастливую возможность оказаться
полезной государству и монархии. Граф Сен-Жермен, угадав, видимо, мое
замешательство, сказал мне:
— Подумайте над моим предложением. Я в Париже инкогнито, и прошу Вас
оставить мой визит в тайне. Если Вы почувствуете в себе готовность
поддержать мой план, то приходите завтра в якобинскую церковь на Ру-Сен-
Оноре. Я буду ждать там ровно в 11 часов.
— Я бы предпочла встретиться в моем доме.
— С радостью. Итак, до завтра, мадам.
И он удалился. Я же весь день размышляла над появлением и грозными
словами графа Сен-Жермена. Подумать только! Мы, оказывается, стоим на
грани социальных потрясений. Коронация последнего монарха, восшествие на
престол которого приветствовалось всеобщим ликованием и обещало
процветание, на самом деле, приведет к страшнейшей буре. После долгих
раздумий я решила представить Сен-Жермена королеве в том случае, если она
соизволит, конечно, его принять.
На следующий день он был пунктуален и с удовольствием выслушал о моем
согласии. Я спросила его, не собирается ли он обосноваться в Париже? Он
ответил отрицательно и добавил, что в его планы не входит длительная
остановка во Франции.
— Столетие пройдет, — сказал он, — прежде, чем я вновь появлюсь в этих
краях.
Я рассмеялась, и он тоже не удержался от улыбки.
В этот же день я отправилась в Версаль. Пройдя через малые апартаменты, я
разыскала госпожу Мизери и упросила ее сообщить королеве о том, что я
добиваюсь аудиенции по делу, не терпящему отлагательства. Первая статс-дама
вскоре вернулась, приглашая войти. Я последовала за ней. Королева сидела за
очаровательным фарфоровым столиком, подаренным ей королем. Она что-то
увлеченно писала, затем, повернувшись ко мне, спросила со свойственной
только ей грациозной улыбкой:
— Что Вам угодно?
— Сущий пустяк, мадам. Мне не терпится спасти монархию.
Ее Величество посмотрела на меня недоуменно.
— Объяснитесь.
Тогда я рассказала все, что знала о графе де Сен-Жермене, о его близости к
прежнему королю, маркизе де Помпадур, герцогу Шуазельскому, о тех
реальных услугах, которые он оказал государству, благодаря своим
дипломатическим способностям. Я также добавила, что после смерти маркизы
он исчез со двора и никто не знает настоящего места его пребывания. Когда же
мне наконец удалось разбудить любопытство королевы, я закончила пересказом
того, что открыл мне граф днем раньше и подтвердил сегодня утром.
Королева, подумав, сказала:
— Странно, вчера я получила письмо от моего таинственного
корреспондента. Он предупредил меня о важном сообщении, подробности
которого мне предстояло узнать в ближайшее время, и просил меня о том,
чтобы я отнеслась к этим известиям с величайшей серьезностью, в противном
случае мое небрежение может привести к каким-то непредсказуемым
гибельным последствиям. Совпадение этих двух событий удивительно, если, конечно же, они не устроены одним и тем же лицом. Что Вы думаете по этому
поводу?
— Я затрудняюсь сказать что-либо определенное. Однако, насколько я могу
судить, Ваше Величество получает эти таинственные послания вот уже
несколько лет, а граф Сен-Жермен вновь появился здесь только вчера.
— Возможно, он действует так, чтобы укрыться от постороннего взора.
— Это не исключено. Однако, что-то говорит мне, что следует доверять его
словам.
— В конце концов, нет ничего страшного в мимолетной беседе с ним.
Хорошо, завтра же приведите его под видом своего слуги в Версаль. Ждите
моего сигнала в Ваших апартаментах. Я выслушаю его, но только в Вашем
присутствии. Таково, в свою очередь, мое "sine qua non".
Я склонилась в глубоком реверансе, и королева обычным своим жестом
дала знать, что аудиенция окончена. Признаюсь, мое доверие к графу в
заметной степени поубавилось по причине странного совпадения его прибытия
в Париж с предупреждением, полученным накануне Марией-Антуанеттой. Мне
показалось, что я разглядела в этом хитро составленный план, и спросила себя, стоит ли мне сказать ему об этом напрямик. Но, поразмыслив, решила смолчать, ибо была уверена в том, что у него наверняка готов подходящий ответ.
Сен-Жермен ждал меня на улице. Он подсел ко мне в экипаж, и мы
вернулись домой. Я пригласила его отобедать, но он, по своему обыкновению, ничего не ел. После трапезы граф засобирался обратно в Версаль. По его
словам, он остановился в гостинице и предложил встретиться на следующий
день. Я с удовольствием согласилась, ибо решила ничем не пренебрегать ради
успеха задуманного дела.
* * *
Мы ожидали приглашения в моих покоях, в малых аппартаментах, которые
в Версале называют "апартаменты свиты". Наконец, одинчиз пажей пожаловал с
просьбой Ее Величества принести второй том книги, которую я обещала
привезти королеве. Это был условный знак. Я вручила пажу том какого-то
нового романа, не знаю даже какого именно, и осторожно двинулась в путь в
сопровождении своего "лакея".
Мы вошли на половину королевы. Госпожа Мизери провела нас в личные
покои Ее Величества, где королева ожидала нас. Она вышла к нам навстречу, преисполненная вежливым достоинством.
— Господин граф, — обратилась она к нему, — насколько мне известно,
Версаль хорошо знаком Вам.
— Мадам, более двадцати лет я поддерживал доверительные отношения с