Пробуждение было, по всем законам жанра, боевика. Система загудела натужным будильником прямо в мозгу, от неожиданности и чисто на одних рефлексах я подскочил, ухватился за первое, что пришлось под руку в лице светильника, и встал в боевую стойку.
Не рассчитал замах, зацепился за шторку и грохнулся лицом о стекло. То, что меня хорошо пиздануло можно не упоминать. Я даже почувствовал привкус железа во рту: сука, сам себя убью, когда ни будь, система, твою мать!.ты что творишь, ещё раз так сделаешь я тебя!
«Евгений, прошу прощения, вынужденная мера, ваш отец уже выдвинулся для личной встречи, примерно время прибытия 10 минут 55 секунд».
Твою информационную ногу за ногу, а раньше разбудить… так, стоп! Сколько времени, за окном даже солнце не успело встать, посмотрел на настенные часы и присвистнул: шесть утра? реально? Серьёзно, вы там блеять все издеваетесь, ценнее жизни, для меня сон, и его нагло нарушили, удавлю, прибью и распотрошу, саморучно!
Пока одевался, заметил интересную вещицу: внизу шкафа с одеждой, лежала небольшая берёзовая шкатулка, покрытая толстым слоем пыли, попробовал открыть, ага, хрен… разбежался и как плюхнулся на задницу. К-а-к её открыть, ар-р-р-р… крутил и так и эдак, ровная со всех сторон, матово-гладкая, прямо пузо дельфина, точно… осенила мою непутёвую голову, система, что это и как открыть, с чем едят и каким образом готовить…
«Артефактный контейнер №448» для вскрытия кодовое слово! «Кумквад»
Чего блядь! Это, сука, что за наркомания! Я не перестаю удивляться новому миру. А я дурак, кидал её, грыз, а это Артефактный контейнер, вот рванул бы, как бомба, ой, весело было бы, только пришлось бы плакать, если бы выжил, начал бомжевать, наверное, это не точно.
Ожидал увидеть что угодно, но то, что открылось перед глазами, превзошло все ожидания. На белоснежной подушке лежали часы из ювелирного серебра, украшенные россыпью рубинов и топазов. В центре циферблата сверкал огромный Кристал, наполненный непонятной жидкой субстанцией. Прикасаясь к корпусу, можно было почувствовать холод металла — они были изготовлены из титана. Цена этой роскоши стоила целое состояние, за неё можно было и ограбить, и убить.
«Родовые часы, покойной Алисы Анатольевны Шуйской, артефактная работа, выполненная мастером Шонг-Вин Яном 17 лет назад, примерная цена 500 тысяч имперских рублей»
И это личная вещь изгнанного, Аристократ, да этого хватит, чтобы жить припеваючи пару лет. Не хочу знать, сколько имеют зажравшиеся буржуи.
Система, что за дрянь внутри кристалла?
«Магический кристалл 1 ступени содержит 100ед запаса чистой энергии, само восполняем за счёт открытых источников».
Офигеть, сколько там времени до прибытия дорогого гостя, четыре минуты! Отлично! Значит, успею! Система, ты обещала пролить свет на десяток незакрытых вопросов, давай, жги свечу, пока огонь горит. Куём железо, пока горячо.
Вот оно как, — подытожил я, под звук открывающейся двери, — значит, мой ненастоящий папаша та ещё сука, вернее это было понятно и раньше, но воспоминания прошлого. Я и добавления системы позволили пролить бочку света на это гнусное, тёмное пятно. В вихре времён прошлое Евгения таило в себе горькие тайны и утраченные надежды. Его близкие, некогда живые и полные сил, могли бы и сегодня радоваться жизни, если бы не злосчастная сделка. И дело здесь было не в измене, нужен был повод, и вот удача: как раз я такой, да распрекрасный, Сергей Владиславович Шуйский, — на тот момент уже Про-Воронцов заключил предательское соглашение. В обмен на верную службу и возвышение в рядах знати он пожертвовал жизнями своей жены и родственников. Ослеплённый идиот с жаждой власти, отец… бррр… тварь, а не отец, Евгения отдал на откуп Воронцовым всё, что было нажито тяжким трудом его предков: земли, сбережения и целые бизнес-империи. Его вероломство оставило неизгладимый след в памяти прошлого. Хотя я никогда не знал своих здешних родителей, воспоминания, проносящиеся перед моим внутренним взором, словно живые картинки, разрывали сердце от боли и негодования. Преданные и забытые, близкие Евгения стали жертвами алчности и амбиций. Их наследие было безвозвратно утрачено, а их память оскорблена предательством. Несмотря на то что эти люди никогда не были рядом со мной, их судьба отзывалась в моей душе оглушительной пустотой и тоской по тому, что могло бы быть.