– То есть вы не одобряли философские суждения вашего сына? – продолжал давить Соколоский, видя недовольство собеседника.
– А вы одобряете? Этих оголтелых социалистов!? С пеной у рта облаивающих Императора.
– Я не одобряю насилия, – заметил граф. – И вижу чудовищную неспособность к диалогу. С обеих сторон.
– Они сына моего убили! – гневно вскрикнул подполковник и безжалостно вдавил окурок в пепельницу. – Они все – сброд негодяев и террористов.
Матюшкин заметил, как дёрнулась левая ладонь графа, и приготовился вступить в разговор для смягчения возрастающего недовольства. Но его друг не стал вступать в споры, предпочтя философским прениям поиск убийцы.
– Если вашего сына застрелил социалист, это будет свидетельствовать об изменении его мыслей, – вежливо заключил Соколовский. – Вряд ли убийца стрелял бы в своего соратника, только если он не стал предателем. Конечно же, никого из его друзей-социалистов вы не знаете?
– Этого ещё не хватало.
– Борис Михайлович сказал мне, ваш сын был членом карточного клуба «Фортуна». Скажите, его проигрыши приносили ущерб семье?
– Иногда он просил денег, но никогда не играл по-крупному. У него хватало ума для осторожных ставок.
– Вы знали его друзей из клуба?
– Я же уже всё сказал Борису Михайловичу, – глухо произнёс подполковник.
– Александр Константинович, мы уже побывали в этой «Фортуне», – объяснил Матюшкин. – Если у убитого и были долги, о них никому не известно. Все, кто хорошо знали его, были опрошены. У них не было причин желать зла покойному.
– Хм, хорошо, – граф поднялся с места и вернул в правую руку серебряную ручку трости. – Убийство произошло здесь?
– Да, именно здесь был найден труп, – ответил Матюшкин.
– А вы где были в это время, Владимир Павлович? – поинтересовался граф.
– Я и моя жена легли спать в десятом часу. Спальня на втором этаже.
– Вы не слышали ничего странного? Борьбы, криков, выстрела, к примеру.
– Нет, я крепко сплю. И ничего не слыхал. На счастье этому негодяю – иначе я сам бы пристрелил его, как собаку, – угрожающе уверил Аносов.
– Значит, тело было найдено здесь, – задумчиво промолвил граф, повернувшись к судебному следователю.
– Александр Константинович, позволите мне выйти? Мне тяжело вспоминать.
При этих словах, застревающих в горле, подполковник поднялся с жалобно скрипнувшего кресла и направился к двери.
– Владимир Павлович, а ваша супруга здесь? – поинтересовался Матюшкин.
– Не стоит её беспокоить. Она слишком плоха, – опередив следующий вопрос, произнёс хозяин усадьбы.
– Но нам требуется встретиться с ней, – твёрдо сказал Соколовский. – Ей станет только хуже, если убийца вашего сына останется безнаказанным.
– Хорошо, – грубо проворчал подполковник. – Я предупрежу слугу.
Дверь с шумом захлопнулась за грузной фигурой отставного офицера. Глаза Соколовского азартно сверкали. Он с интересом оглядел оранжевый коврик и поглядел на Матюшкина.
– Что же, мой друг, кто обнаружил тело?
– Хромой слуга услышал выстрел и прибежал сюда. Ярослав Владимирович лежал рядом с этим креслом. Слуга, его зовут Порфирий, бросился на убийцу. Ему даже удалось оторвать рукав от пиджака убийцы. Я захватил его с собой. Вот он, – Матюшкин второпях достал из кармана брюк обрывок ткани настолько тёмного зелёного цвета, что его можно было легко спутать с чёрным.
Соколовский внимательно оглядел лоскут пиджака. Тонкие пальцы погладили сохранившиеся чёрные пуговки.
– Убийце удалось выскользнуть из передней во двор. На дорожке его пытался задержать садовник. Однако молодой человек оказался ловчей.
– Ясно, – выдохнул граф. – От этих слуг никакого толка.
– Порфирий тут же разбудил хозяина и поспешил к околоточному. Ах, первым делом он побежал за врачом, а потом к околоточному. Жене Владимира Павловича стало плохо, когда в доме поднялся шум. Ранним утром я прибыл сюда и сразу же…
– Постойте, мой друг, – граф выставил вперёд ладонь, призывая следователя к молчанию. – Я должен сам проследить всю цепочку расследования. От начала и до конца. Со слугой мы ещё побеседуем. На месте преступления ничего подозрительного не нашли?
– Нет, Александр Константинович. Никаких улик, кроме обрывка пиджака у нас нет.
Граф Соколовский с интересом прошёлся по книжным полкам. На полях встречались пометки, сделанные, видимо, рукой молодого Аносова. Несколько раз он наткнулся на спрятанные среди страниц обрывки нелегальных газет.