— Почему? — удивленно спросил я.
— От укола рапиры, при разрушении оружия, можно увернуться, выгадать себе пару мгновений на концентрацию и вызвать замену. — объяснил наставник. — Сабля всегда бьет по дуге, а значит если она пробила щит и оружие врага — сможет зацепить его или убить. Но опять — это чистая теория, и тренироваться для этого с реальными саблями нет никакого смысла, другая природа столкновения.
— То есть тренироваться нужно со спицами, но в сабельном бое? — ошарашенно проговорил я. Такая схема никак не укладывалась у меня в голове.
— Точно! Это оптимальный вариант. Ну и конечно не пренебрегать уколами. Но вообще — когда ты еще дойдешь до махания стихийным клинком? — усмехнувшись проговорил Строганов. — Я вот к своим тридцати пяти — только-только до объема добрался, нож сформировать смогу — меч нет. Тем более стихийный.
— Ну да. — кивнул я, понимая, что и мне до меча — как до луны. Даже со всеми странностями что со мной происходили, начиная, собственно, с перерождения, освоить строение резонанса на данном этапе я никак не мог. Умом понимал все что мне говорят, но просто не чувствовал. Моя, родная прана, энергия внутри меня, энергия души — это одно, а вот этот вот Резонанс, совершенно другое.
— Не забивай себе пока голову сложными материями. — усмехнулся Василий, хлопнув меня по плечу. А затем, словно удивившись, попробовал ударить еще раз, но куда сильней. Я же просто чуть отклонился назад и тут же вернулся, чем вызвал еще большее недоумение. — А ты хорош, всего два месяца назад был хлюпиком. Я до последнего считал, что в испытаниях тебе просто везет и ты пробираешься только на силе воли.
— Без нее тоже никак. — улыбнулся я в ответ.
— Естественно, но мышцами ты оброс капитально, девки поди уже засматриваются и примеряются? — довольно проговорил наставник. — Только учти — никаких залетов. Появление бастарда — это не худший вариант, но только после получения титула графа.
— Так мы вроде обо всем договорились с Мирославом. — оглянувшись на вход проговорил я. — Что-то поменялось?
— Нет, конечно, нет. — тут же пошел на попятную денщик, но я заметил, как его глаза чуть ушли в сторону.
— Ясно, поменялось. — проговорил я, сжимая и разжимая кулаки. — В чем дело?
— С тобой все осталось в силе, клянусь. Просто Роман хочет поступить по совести и сделать лучшего в этом году студента своим сыном. В результате — ты станешь приемным для погибшего Бронислава, а второй — Романовским. — нехотя объяснил Василий, потерев шею. — В общем, ты все равно станешь графским сыном, со всеми титулами, привилегиями обязанностями и прочим.
— Но без права наследования. — кивнул я. — Особенно если в начале признают того, а потом уже меня. Первым в очереди будет Роман, вторым — его сын, и только потом я. Даже если по закону, как сын старшего сына, долен наследовать я.
— Ну, ты хватил, Саша. — недовольно нахмурился Василий. — Роман-то, как ни как, родной сын Мирослава. А ты…
— Сбоку припека. Понял. — кивнул я, задумавшись. Вот с одной стороны — какая разница? Если по совести — я и в самом деле им никто, то что пробормотал что-то перед смертью Бронислав, может и значит для них многое, но решать судьбу рода не должно. С другой стороны… нет, даже думать об этом не стоит. В начале стану лучшим, а уже потом можно будет разговаривать с Мирославом.
А мои шансы на первенство в этом году стремительно приближались к нулю. Одно дело — стать лучшим из одногруппников, погодок и раздолбаев, только поступивших в училище, совсем другое — перешагнуть через полтора года обучения и тренировок, через три года возраста, и стать лучшим против совершенно иной весовой категории. Тех, кто уже владеет резонансом. Но сдаваться я не собираюсь.
— Спасибо за совет, наставник. — все для себя решив улыбнулся я. — Последний вопрос — куда вы пропали? Ну… перед появлением той твари и пропажей двух преподавателей? Если не мое дело, то все нормально. Просто скажите.
— Да нет, чего уж там. — усмехнувшись проговорил Строганов. — Ползал ночью по вашим буеракам, искал пропавшего Ульянова и нечаянно напоролся на металлический штырь в темноте. Вот и все недолгая.
— Похвастаетесь боевыми шрамами? — попросил я.
— Эм, зачем это? — удивленно спросил Василий. — Нечего там особенно смотреть. Просто глубокая царапина, да и все.
— Ну, я же должен понимать на что наткнусь если долго в темноте ползать? — продолжил настаивать я. Повод мне отказать можно было найти легко, достаточно простого — не хочу, не твое дело, иди лесом. Но нет, Василий подумал немного и в конце концов закатал водолазку, под которой я увидел плотную марлевую повязку.