У союзников не было выбора, они согласились списать часть государственного долга и даже отказаться от грабительских процентов, переложив их на Германию. — продолжил Семен Маркович. — Но, как вы понимаете, от планов по контролю экономики они не отказались. Пусть многие дворяне показали себя чрезвычайно храбрыми и умелыми, во время войны идя в первых рядах, далеко не у всех был талант к управлению. А большая часть западных земель России — оказалась разорена.
— И тогда многоуважаемые партнеры вновь предложили нам денег? — не выдержав спросил я.
— Совершенно верно. И если император наотрез отказался, помня, что было в прошлый раз, то у многих дворян просто не было выбора. К тому же условия были слишком соблазнительные. Никаких процентов, минимальная плата за обслуживание долгов, и лишь одно условие — кредитор должен видеть, что деньги не прожигаются зря. — пояснил декан. — И для многих аристократов возможность скинуть обязанности на управляющего были не минусом, а плюсом. Тем более что они работали на совесть.
— И вот все хорошо, на первый взгляд. — проговорил я.
— И не только на первый. — кивнув улыбнулся Семен Маркович. — Экономика росла, предприятия росли, аристократы, видя, что схема рабочая, брали все больше и больше и вот, в результате, сформировалась историческая традиция, обеспечиваемая банками и фирмами по трудоустройству. И в целом ни у кого, никакого негатива она не вызывает. Сотрудники работают на совесть, предприятия и земли приносят прибыль. Все счастливы. Особенно кредиторы, ежегодно получающие гигантские суммы за обслуживание долгов.
— На доставшемся мне предприятии сумма не то, чтобы большая. — заметил Рублев. — Но крайне низкая доходность. Пока я планирую проверку, мне не кажется, что она может быть меньше пяти процентов.
— Для многих коммерческих предприятий пять процентов от оборота — это очень хорошая доходность. — возразил Семен Маркович. — Так что тут нужно проводить комплексную проверку как бухгалтерии, так и производства. Гадать на кофейной гуще бессмысленно, а советовать без конкретики — опасно.
— Итак, давайте подведем итоги. — вернул я разговор в нужное мне русло. — Специалистов в России хватает, предприятия в принципе не слишком убыточные, но проблема в том, что почти за каждым из них висит гигантский долг, полученный еще на этапе инвестиций в строительство, а управляют им люди, которые в случае опасности или войны со своей родиной могут саботировать производство.
— Ну что вы, как они станут это делать? Кроме управляющих же есть еще масса персонала, да у них заместители из местных должны быть. Сто процентов. — покачал головой декан. — Да и не будет никакой войны, она никому не выгодна. Это же порушит все экономические связи, все объединения и лишит воюющих рынков сбыта.
— Я прошу прощения, но где вы были во время терактов в дворянском собрании и нападения английской эскадры? — уточнил я.
— Но ведь не было доказано что это англичане. Даже если национальность верна, они недавно закончили войну в Африке, скорее всего это просто были отчаянные бандиты-аристократы. — отмахнулся Семен Маркович, и я искренне порадовался его вере в мир. — Нет, я совершенно точно могу сказать, никакой войны не будет. Не в ближайшее время. Может еще Турки или Персы. Японцы, на худой край, но Англичане и Французы не поставят под угрозу свои прибыли.
— Возможно они сделают это чужими руками. — пожал я плечами не собираясь спорить. — Например поддержав восстание в Варшаве.
— Это будет не первое восстание поляков, им все же надо посочувствовать, они потеряли свою страну. Не разделенный народ, как наш, но тем не менее. — покачал головой декан. — Так что не бойтесь, ничего страшного не происходит.
— Ясно. Благодарю за беседу. — улыбнувшись поднялся я.
— Ну что вы, это я благодарен вам за визит и интерес к экономике России. — ответил декан, протянув мне руку, которую я без сомнения пожал.
— Что думаешь? — спросил я у Рублева, когда мы вышли из кабинета и оказались под плотной охраной гвардейцев.
— Если бы я не прошел через… в общем если бы я не видел, что за жесть творится вокруг нас, я бы с ним согласился. Очень умный дядька и говорит все убедительно. — произнес Леха. — Только не понятно почему поляков оправдывает.
— Евреи больше двух тысяч лет лишены своей родины. — ответил я. — Так что его переживания не удивительны. А вот то, что даже он не видит проблемы в происходящем, меня сильно напрягает.