— Сам то подумал, что сказал? — гневно спросила Ленка, ударившая его кулаком по голове, да так что Шебутнов вжал голову в плечи и шипя потирал затылок.
— Но в том, что это будет настоящая буря — он прав. — заметила посерьезневшая Мария. — Вторые, третьи жены. Аристократы начнут массово заключать баки, даже мезальянс не станет проблемой если муж более благородного происхождения.
— Не станет проблемой? — повторила за ней Ангелина, посмотрев на меня по-новому. — Да-а?
— О чем ты там подумала ребенок? — грозно спросила рыжую Мария.
— Да, так, не о чем. А разве в Ветхом завете было многоженство? — решила сменить тему Ангелина, в то время как споры на площади все нарастали. Праздник отошел на второй план, и лишь молодые люди ухмылялись в предвкушении. А звон бьющихся бокалов и громкость истеричных выкриков все возрастали.
— Надо уходить отсюда. Праздник явно не задался, так что делать нам тут больше нечего. — сказал, нахмурившись Строганов, но в этот момент у него завибрировал телефон. — Слушаю. Да… Так точно. Какой? Понял. Скоро будем.
— Новые приказы? — спросила Мария, когда Василий положил трубку.
— Да, идем к западному служебному входу, нас будут ждать. — ответил Строганов, и мы послушно двинулись вслед за ним.
Зимний, Малахитовая гостиная.
— Все посты удвоены, ваше величество. — отчеканил Мирослав. — Дыра уже обнаружена, на северном входе — пятеро убитых, задержан один подозреваемый.
— Если бы мы отвечали за охрану — такого бы не случилось. — проговорил министр жандармерии Илларион Васильевич Долгоруков. — Не дело армии контролировать улицы, как и гвардии охранять простые мероприятия. Не те задачи.
— И тем не менее, угроза устранена, подозреваемые пойманы, паника ликвидирована. — упрямо отчеканил Мирослав.
— Спокойнее, граф, вас никто ни в чем не обвиняет. — устало проговорил император. — Узнайте, как нападавшим стало известно об этом проходе, какое оружие применялось и где его взяли. То что единожды нам повезло, не значит что они не попытаются еще раз.
— Уже, государь. — тут же проговорил Суворов.
— О чем вы? — удивился Илларион.
— Была попытка захвата одной из канонерок, которая должна была отправится на дежурство в аэротории Зимнего. Однако мы выявили нападавших заранее, обезвредили и допросили. — отчеканил Мирослав. — Диверсанты оказались из республиканцев-меньшевиков, приверженцев Гавриила. К сожалению, о теракте бомбиста они ничего не знали, и это расслабило нас… слишком.
— Вот как. Передайте террористов тайной канцелярии у них есть специалисты что даже из мертвого вытянут информацию. — приказал Петр. — Свободны.
— Как прикажете. — поклонившись сказал Мирослав, и вышел. Вслед за ним потянулись и другие министры, все кроме одного.
— Ваше императорское величество. — глубоко склонившись сказал оставшийся в кабинете Илларион. — Прошу прощения, но разве это решение разумно? Среди черни возникнут волнения, а там и до бунтов не далеко. К тому же если вы принудили патриарха — их поддержит церковь.
— Не поддержит, больше того, это идея Филарета, а не моя. — хмыкнул император, рухнув в кресло. Он прекрасно понимал в чьих интересах суетится начальник жандармов, десять лет женат на его дочери как-никак.
— Уж не Детей господних ли это предложение, государь? — все так же глубоко поклонившись спросил Илларион, хотя в голосе его и прозвучали стальные нотки. — Если так, то надо проверить. Они опасные террористы, не раз использовавшие резонанс во вред мирным гражданам и аристократам.
— Ну так в чем дело — проверяй. — улыбнулся Петр Николаевич. — Только с Филаретом разговаривать сам будешь. От своего имени.
— Я… понял, государь. — склонил голову жандарм, и по велению руки императора удалился, оставив того наедине с женой.
— Не думала, что ты на такое пойдешь… — медленно проговорила Надежда, покачав головой. — Мало тебе одного наследника?
— Ему четыре месяца. — коротко ответил Петр. — И ты сама знаешь, как я тебя люблю и ценю.
— О, теперь то точно знаю! Так что решил завести себе несколько блядей, да еще и в моем доме! — не сдержавшись крикнула императрица, гневно глядя на мужа.
— В доме государевом. Не твоем. — припечатал, словом Петр, заставив жену попятиться. — На благо империи.
— На благо империи? Теперь ты так оправдываться будешь? А что скажут наши соседи? Великие державы? — Надежда подалась назад, но сдаваться не собиралась.