— Никому нет дела, говоришь? — задумался я, вспоминая наставления Багратиона. — Курс на Ашхабад. Там должна быть большая релейная станция, заодно посмотрим, чем так страшен черный флот.
— Принято, смена курса. Высота два километра. — отчеканил Погоняйло, и через полчаса на обзорном экране появилась тонкая серая полоска, разделившая бескрайнее небо и синее море. А еще через двадцать минут под нами уже простиралось совсем другое море – пески пустыни Кара Кум, тянущиеся до самого горизонта.
С нашей высоты они казались сплошной рыже-желтой скатертью, на которой изредка появлялись точки автомобилей сбившихся в караваны. За все время, что мы летели до Ашхабада, я не увидел ни одного поселения, но за сотню километров от города начали встречаться как отдельные здания, так и укрепленные постройки, а затем из пустыни, словно мраморные скалы, разом поднялись белые здания и дворцы в окружении садов. И лишь горная цепь на горизонте выбивалась из общей картины.
— Словно в сказке. — проговорила завороженно Ангелина, пришедшая на мостик.
— Главное помнить, что все восточные истории заканчиваются обманом или кровью. — хмыкнув заметил Строганов.
— Входящий сигнал. Что отвечать будем, капитан? — оглянувшись спросил меня Николай. — Северному флоту сюда лететь меньше пяти часов.
— Верно, так что провоцировать не будем. Выходи на связь и переключай на меня. — сказал я, приосанившись. — Говорит корабль вольных наемников Гнев, просим разрешения на вход в порт, прием.
— Асалам-алейкум. — ответил чуть замедленно мужчина, появившийся на одном из экранов. — Под каким флагом?
— Вольнонаемный… под флагом российской империи. — чуть подумав решил я.
— Тяжелый фрегат под флагом России? Далеко же вы забрались, уважаемые. — ответил оператор, все так же вальяжно, неторопливо. — Зафиксируйте башни, задрайте ракетные и грузовые шлюзы и можете приземляться в восьмой открытый док.
— Э нет, уважаемый, — усмехнулся я, глядя на мужчину. — Вижу, что у вас свободен пятый крытый, туда мы и приземлимся, как раз по нам пространства.
— Это док для уважаемых гостей… — попытался возразить оператор.
— А мы – не уважаемые, оскорбить меня решил? — нахмурившись спросил я. — Всем постам, боевая тревога. Орудия ПВО и башню наблюдения под прицел. Начать маневр посадки в крытый док.
— Вы… погодите уважаемый! — попытался возмутиться оператор, но я прервал связь. После чего Василий лишь покачал головой, а вот Погоняйло одобрительно хмыкнул, подтверждая мои мысли.
— И зачем было идти на конфликт? — спросил Строганов, когда корабль завис над начавшим было закрываться доком.
— Видишь вон те черные пятна? — в ответ поинтересовался я. — Это места башен ПВО, значит от них ничего не осталось, как и от обороны города. Если будем пытаться при нашей силе вести себя сдержанно и цивилизованно, это примут за слабость и неуверенность. Нет, мы пойдем другим путем.
— Таран, готовь взвод к высадке, бери только отдохнувших. Драки я не ожидаю, но первое впечатление дважды произвести у нас вряд ли получится. — приказал я. — Сажайте корабль, я сам пообщаюсь с группой встречи.
— Есть, капитан. — отчеканил Погоняйло и я, вынув Шах из разъема питания, перешел в десантный шлюз. Десятки резонансных доспехов, плотными рядами стоящих у стен и намертво закрепленных в стойках, были готовы принять своих пилотов. Под потолком и на полу в проходах стояли ящики с вооружением. Индивидуальные стойки полагались только капитану и его первому помощнику, и располагались в каютах, но сейчас мне куда нужнее был китель без знаков различия.
— Мальчишка! Да как смеешь ты занимать место многоуважаемого… — стоило мне шагнуть с трапа как вперед подался недавно увиденный оператор, ругающийся и брызжущий слюной, в старом засаленном халате на голое тело, дутых смешных штанах зеленого цвета и тапках. Уверенность ему внушали стоящие за спиной вооруженные люди. Нечто среднее между голодранцами из ополчения, техниками и растерявшими где-то всю броню стражниками.
Вот только стоило шлюзу за моей спиной чуть открыться как на трап начали выходить облаченные в резонансные доспехи бойцы, не пренебрегающие тяжелым вооружением. И даже ждущая своего часа артиллерийская башня на их фоне совершенно терялась и смотрелась несерьезно.