Сменив свой наряд на подобающий аристократу, я посмотрел на наручные часы и, убедившись, что в запасе есть еще время, отправился в свой Танхаус с целью забрать «долг» Марии, который обязался вернуть. Уже после этого заехал по дороге за цветами, воспользовавшись подсказкой Сергея. Время к тому моменту уже начинало поджимать, но не мог же я выбрать какой попало букет? Пришлось стоять и выбирать, хорошо хоть девушка продавщица вошла в мое положение и помогла подобрать два необычных экземпляра.
Один выглядел, как плюшевый мишка, второй же был в форме шара, левитируя над рукой. Удовольствие оказалось дорогое, так как такие букеты специально выращивались магами природы, а шар так и вовсе имел слабенький артефакт левитации. И все это великолепие было создано из разноцветных, ярких кустовых роз.
В общем, когда мой автомобиль подъехал к воротам поместья семейства Меньшиковых, я был уже порядком подуставшим, словно до этого пару дней был на застолье с лешим и водяным, а к нам еще и кикимора на огонек заглянула.
Ворота плавно открылись, пропуская меня внутрь. Охранник, одетый в черный строгий костюм с черным галстуком, и наушником в левом ухе, принял от меня ключи и указал рукой на вход, добавив, что меня уже ждут.
Вооруженный двумя букетами и пакетом с «долгом», я прошел по ступенькам, где меня уже поджидал дворецкий. Поздоровавшись, он открыл дверь, пропуская меня внутрь небольшого дворца. Проведя меня по нескольким богато украшенным коридорам, дворецкий первым прошел в обеденную залу, в центре которой стоял большой круглый стол на двенадцать персон.
— Добрый вечер, Ваши Светлости. — Поздоровался я, поклонившись семейству Великого Князя.
— О! Ярослав Александрович! — Обрадовано поприветствовал меня Владимир Романович. — Рад, вас видеть, ваше сиятельство. Если вы не против, давайте перейдем на упрощенную форму, думаю так будет комфортней и нам и вам.
— Полностью поддерживаю, ваше предложение. — С Улыбкой ответил ему я. — Елизавета Анатольевна, рад вас видеть! Вы сами выбирали это платье? Оно потрясающе оттеняет ваши глаза.
Ох, не мастак я делать комплименты, а если еще учитывать, что обращаюсь к возможно будущей тещи…
Быстро оборвав свои мысли, я подошел к Великой Княгине и преподнес ей левитирующий букет. В ответ Меньшикова старшая меня сдержано поблагодарила. Сказать была ли она рада, не представлялось возможным, поскольку выражение лица женщины нисколько не изменилось.
— Мария, примите от меня этот небольшой букет и этот пакет. Как и обещал, возвращаю вам долг. — Я вручил девушке «мишку» и передал бумажный пакет, сделанный под старину.
— Благодарю. — Сдержано кивнула девушка, но в глазах стояло торжество и радость.
— Раз с приветствиями покончено, прошу всех к столу. — Хлопнув в ладоши, распорядился Владимир Романович.
Едва мы уселись, как слуги начали накрывать на стол, вынося разнообразные блюда. Не осталась безучастной и Елизавета Анатольевна, которая подкинула мне тонкую шпильку.
— Я заметила, что вы испытываете слабость к вкусной пищи, потому приказала приготовить побольше разнообразных блюд. — Сообщила женщина, внимательно отслеживая мою реакцию, но, не заметив ни намека на обиду, пригубила красного вина из своего высокого, хрустального бокала.
Интересно, это был намек, на то, что я по их меркам нищий?
Разговор шел туго и все никак не клеился, пока мы не перешли к десерту. Вот тогда все темы по типу погоды и досуга сменились самым настоящим допросом со стороны Великой Княжны.
— Скажите, Ярослав, — к тому моменту она уже называла меня по имени, чему я собственно был не против, — как вы видите свою дальнейшую карьеру?
— Елизавета Анатольевна, я ученик и помощник Арсения Павловича. Как я еще могу видеть свою карьеру, кроме как продолжателя его дела? — отложив в сторону десертные вилку и нож, ответил я.
— И вы считаете, что это сможет обеспечить вас? А как же дети? — Продолжала расспросы мать Марии. — Неужели в вас нет более высоких амбиций?
— Вы знаете, сейчас, работая с Арсением Павловичем у меня очень насыщенная жизнь, да и проблем с финансами я не ощущаю, а в будущем уверен, смогу сделать приличные накопления, которые смогут обеспечить и моих детей. — Ответил я, внутренне начиная раздражаться. Хотя понять женщину тоже можно, она переживает, чтобы дочь ни в чем не нуждалась.