Почему-то я ему не поверил. Георгий кашлянул в кулак и резко спросил:
— Ты хоть понял, что сделал?
Я мотнул головой, и она предательски закружилась. Ноги дрожали, одежда неприятно липла к телу. Хотелось упасть под стол и долго-долго лежать.
— Опять истощение? — закатил глаза Лискин. — Сказал же не брать много силы! А если бой? Кругом враги? А ты пуст! Раз и Лешеньки нет! За что мне такое наказание? — закончил он на одной ноте.
Хотел было ему сказать, за что именно, но не смог даже открыть рта. Камера странно крутанулась и, ноги окончательно подвели, и я рухнул на холодный пол.
— Да чтоб меня, — сквозь вату в ушах услышал я. — Вставай давай.
Меня подняли и усадили на табурет. Я не удержался и повалился лицом на стол, сильно ударившись носом. Эта вспышка боли привела меня в чувство.
— Очухался? — ядовито спросил Лискин. — На сегодня занятия окончены. Иди отсюда. И поживее!
Он сложил руки на груди и отвернулся. Я не двигался с места — голова все еще кружилась и вероятность, что снова упаду, была велика.
Потребовалось еще минут десять, прежде чем у меня хватило сил подняться. Ноги были ватными. С трудом делая маленькие шаги, я добрался до двери и ударил в нее два раза. Металл едва слышно загудел.
— Да брось! Не все так плохо. Подумаешь, переборщил с силой. Первый раз, что ли? Зато потом умнее будешь, — проворчал Лискин.
Он подошел и сам от души пнул дверь. Громкий звук прошелся по нервам и ударил в макушку. Пришлось ухватиться за стену, чтобы снова не упасть.
— Чего опять вы там? — прохрипел Аркашка, загрохотав замками. — Закончили, что ли? Стучат тут, понимаешь, от работы отвлекают.
Дверь приоткрылась и в проеме показалась седая голова в шапке. Мутные глаза старика оглядели камеру и сфокусировались на мне.
— Ты. На выход. Валентиныч, ты остаешься, сам знаешь.
Лискин передернул плечами и отошел. А я медленно вышел из камеры и вдохнул влажный воздух подземелья.
— Ты, эт самое, — сказал мне Аркашка, едва замок вернулся на место, — с силой-то аккуратнее. Доведешь себя, совсем без магии останешься.
Я в ответ криво усмехнулся.
— Зря смеешься, — хрипло сказал старик, явно обидевшись. — Я таких на своем веку уйму видел. Тратят себя, почем зря, а потом собирай их в мешки по камерам. Хлопотно это.
От его слов по мокрой спине пробежали ледяные змейки.
— Экономь, эт самое. Как в готовке — щепоть соли, ложка сахару. Научишься еще. Сила-то, когда есть, никто не ценит. А уж потом...
Я понимал, о чем он говорит. Сам помнил эту пустоту внутри, которую никакими пирожками невозможно было заткнуть.
Аркашка довел меня до главного выхода и прошаркал обратно к своему столику. Мне оставалось только протянуть руку, ухватить тяжелое кольцо и выбраться из этого подземелья.
***
В приемной меня ожидал Василий. Он сидел на мягком диванчике, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой ложку, которой лихо зачерпывал варенье. Марфа Ильинична увлеченно разбирала бумаги и даже не подняла головы. Увидев меня, тренер охнул, бросил все на столик и моментально оказался возле меня.
— Алексей Николаевич! Опять? — тихо спросил он.
У меня не было сил, чтобы кивнуть, поэтому я моргнул.
— В ресторан? — еще раз моргнул. — Сами сможете?
Я снова прикрыл веки. Василий обхватил меня за плечи, и мы медленно двинулись к выходу. Поравнявшись со столом секретаря, я приподнял голову и старался выглядеть лучше, чтобы не пугать ее. А то опять вызовет Кругликова, а у меня и без него голова тяжелая.
— До свидания, Марфа Ильинична! — громко сказал Василий. — Рад был вас видеть. Спасибо за угощения!
И чуть выдвинулся вперед, закрывая меня от ее зоркого глаза. Я с благодарностью посмотрел на тренера. Вот как он понял?
На крыльце он остановился и сказал:
— Николай Александрович, сказал, чтобы я ждал вас в приемной. И потом, чтобы ни на шаг не отходил от вас.
Я глубоко вздохнул пряные запахи осени и не нашелся что ответить. Кивнул и слабо махнул в сторону ресторана. Сейчас не было никакого желания думать, хотелось сесть и немного отдохнуть.
Благодаря поддержке Василия, мы довольно быстро дошли до нужных дверей. И только сейчас я обратил внимание на название: “Бычий хвост”. Странно, никаких хвостов в меню не было.
Тренер усадил меня на диван и с моего молчаливого согласия, заказал несколько блюд. Как только официант ушел, я прикрыл глаза и погрузился в приятную дрему.
Когда принесли закуски, я окончательно проснулся от голода. Организм настоятельно требовал восполнить силы, и в животе разыгрался целый оркестр. Пока сметал крохотные бутерброды с рыбой, глянул в резерв. Несмотря на усталость, он потихоньку наполнялся. Даже быстрее обычного. Это придало сил дождаться горячего.