— И заказчик ставит свою подпись на оплату? Я правильно понял?
— Именно, — он кивнул.
«Мда… даже у наемников есть своя бюрократия? Только одно не складывалось…»
— И чем я тебе насолил? Как ты поняла, что Анна была наемником? Если все в гильдии анонимно?
— Я и не знала, пока не увидела ее в твоем доме. Зачем такой красивой девушке обхаживать нищего. Ваня несколько раз упоминал о тебе и твоей особенности. Точнее, рецепте, — она окончательно успокоилась и просто закапывала себя дальше. — Мы несколько раз встретились, и она обмолвилась, что обрабатывает тебя.
Дальше я понял, что они обе были идиотками.
Одна жаловалась на жизнь, что само мое существование — лишние траты для семьи, и что дядя Ваня отказывает в новой шубе. А вторая же жаловалась, что нет заказов. И ей приходится горбатиться на лабораторию, обхаживать меня, дабы я поделился рецептом.
В конечном итоге наемница нашла для себя заказчика и решила совместить два дела сразу. Их обеих устроил вариант развития событий, они даже подтасовали выбор наемника для гильдии, чтобы заказ пришелся именно к Анне. Но как так получилось, она не смогла мне объяснить.
В конечном итоге Анна была бы в двойном плюсе. Самое главное, что при деньгах, а у Аллы, точнее, у дяди ушла бы статья расходов.
Это полный трындец. Она настолько искренне рассуждала, говоря обо всем этом, что я невольно покачал головой.
«Что я там сам себе говорил, пора наращивать связи? Обрастать авторитетом и ушами?»
— Знаешь, что, Алла, — я прервал ее.
Она испуганно уставилась на меня и пролепетала:
— Что…
— Пожалуй, тебе самое место в тюрьме. Ты уже наговорила лет на десять. Сговор в предумышленном убийстве сколько… сколько светит по этой статье?
— Пятнадцать лет, — улыбнулся старик.
— Вот… — протянул я, — А еще, несмотря на авторитет дяди, это будет нехилым пятном на его репутации. Как ты думаешь, — она задрожала, — долго ты проживешь в тюрьме? А если и выживешь, долго протянешь на свободе? Боюсь, что на тот момент он станет твоим бывшим мужем, и ты не протянешь долго на воле. Но, боюсь, все закончиться именно в тюрьме.
Мне даже не нужно было рассказывать ей, что с ней сделают на нарах. Она разревелась и упала на колени.
— Прошу… не надо…
В моей голове появилась идея.
— Запомни вот что, Алла, — я встал из-за стола и подошел к ревущей женщине, — Отныне ты работаешь на меня.
— Да ни за…
Она покосилась на меня и поняла, что спорить бессмысленно.
— От тебя ничего сверхъестественного не требуется, — проговорил вполне дружелюбно, — Отныне ты докладываешь мне о всех делах дяди Вани. И, — она попыталась было возмутиться, но я взглядом заставил ее замолчать, — в первую очередь, докладывать все, что будет касаться моей безопасности. Уяснила?
— Ты об этом еще пожалеешь… — прошипела она.
— Обязательно, но, — я улыбнулся, — не сейчас. Вытирай сопли и вали отсюда. Я найду способ с тобой связаться, и, — она было вскочила, но мое «и» заставило ее замереть в дверях, — только попробуй мне навредить. Здесь четыре свидетеля, а сегодня будут еще шесть.
Я откровенно врал. Но должный эффект все же был.
— Хоть кто-то из нас умрет, и о тебе узнают. Поверь мне.
— Ты слишком изменился, Дима. — кинула она через плечо. — Слишком.
Ну, в этом она была права.
Дед всячески меня расхваливал. Не сказать, что я был самолюбивым человеком, но это было чертовски приятно. Хотя ложка дегтя все же была.
Я не верил, что Алла так просто это проглотит и будет работать на меня. Вполне можно ожидать, что она захочет разом устранить нас всех, несмотря на мое вранье про других людей. Такие статные женщины на эмоциях — очень опасны. Но, пока можно выдохнуть.
Мужики, кстати, оказались не такими уж и мудаками. Тот, который перечил мне, работяга по имени Вася, оказался весьма полезным.
Он тоже отметил мои внутренние изменения. Я же отшутился, что во всем виновато совершеннолетие. Однако мне, конечно же, не поверили.
Краем уха услышал то, что мне никак не понравилось.
—…я же говорил, слезет с порошка и станет нормальным мальчуганом, как его батя!
«Так мне еще и тело нужно почистить от этой дряни?» — я мысленно расстроился. — «Или же я уже очистился при возрождении? Вроде ломку не ощущаю…»