Я выбрала черные джинсы и темно-бордовую блузку. Мои розовые волосы все еще были розовыми, и я критически на них посмотрела. Пора менять имидж, придется Дакоту попросить купить все необходимое.
— Коралина, ты готова? — поинтересовался Никита, и он уже был в деловом костюме.
— Да, только давай я сама спущусь.
— Нет, не давай. Лестница — это очень опасно, — Никита снова подхватил меня на руки и спустил на первый этаж. Завтракали мы вдвоем.
— Почему сбежала, Коралина?
— Это громко сказано, я не сбегала, но ты на часы смотрел? Нам пора.
— Ну да, Королек, — Никита очень так оценивающе на меня посмотрел, — ты из-за Славика меня боишься?
— Я тебя не боюсь. С чего ты взял?
— Нет, боишься. Я чувствую.
— Никита, вот же черт. Ну как тебе объяснить? Ты собирался ограничиться поцелуями или…
— Коралина, извини. Да, только поцелуями. Об остальном не может быть и речи. Ты ведь в таком состоянии. Можешь не волноваться на этот счёт. Да и я не настолько забывчив.
— Ты о чем?
— Ну, если я был тем первым, кто тебя поцеловал, то об остальном не сложно догадаться, так что первая близость не станет неожиданным утренним приключением уж точно.
— Ты меня почти успокоил.
— Почему почти?
— Да так. А что тебе стоит все переиграть?
— Коралина, я что, на извращенца похож?
— Ну не знаю, иногда…
— Хорошо, я исправлюсь. Я понял, что для тебя даже это все чересчур, — Никита откровенно забавлялся.
— Я не поняла. Это как, исправишься?
— Теперь уже я не понимаю. Тебе все нравится, и ты просто кокетничаешь, или тебя мое внимание действительно напрягает?
Нет, ну разве можно у девушки так открыто спрашивать такое? Я как-то прямо зависла после его вопроса.
— Коралина, ты со мной?
— Да-да, что ты сказал? — что-то я как-то растерялась.
— Хорошо, ты есть будешь? Времени у нас действительно мало.
— Да, — я переключилась на еду, и постаралась успокоиться как-то. Главное я для себя поняла, что пока я в гипсе, на мое тело не посягнут, а это три недели минимум.
Сегодня день был пасмурный, и мелкий дождь моросил, не переставая. Слава богу, в гараж можно было попасть прямо из дома, и теперь мы уже ехали по трассе в сторону города. Я и Никита. Моей семьей раньше была только Дакота всегда, а теперь вот он еще. Правда, он так крепко засел в моем сердце, что я начала понимать, что вот если он скажет, что все это конец, то такая новость принесет мне боль и страдания. Этого я всегда боялась. Поэтому не хотела привязываться. Правду о моем рождении Никита воспринял нормально. Я не увидела в его глазах презрения, да он побледнел, но это было что-то другое. Потом он снова стал собой.
Моя группа с любопытством смотрела на то, как учитель усадил меня за парту и, поцеловав в щечку, вышел.
— Пикассо вернулась, — послышался голос одного из друзей Славика, и он подошел ближе.
— И что с того? — отозвалась я
— Ты теперь с учителем, да?
— А знаешь, иди отсюда, это не твое дело, Костя, — огрызнулась я.
— Может и пойду, только Славик отомстить попросил, и ты же понимаешь, что из-за тебя его на пять лет посадили.
— Ты тоже сесть хочешь? Конечно, легко мстить, когда я не в форме.
— А мы тебя не тронем, за учителем приглядывай, — Костя очень неоднозначно на меня посмотрел и поспешил на свое место.
Вот же черт. Они решили Никите что-то сделать. Толпой они даже убить его могут. Вот же незадача, но прозвенел звонок, и началась лекция. Осталось три недели, и все закончится. Как же оградить Никиту от этих тварей?
Я писала конспект, когда Дакота подсела ко мне в последний момент и ничего не слышала. На перемене я хотела найти учителя.
— Ты куда, Пикассо? Он сам придет, — отозвалась подруга.
— Дакота, друзья Славика хотят отомстить мне через Никиту. Вот я же говорила, что нельзя мне парня иметь. Сейчас скажу ему, что нам пора расстаться.
— Ага, ты не думай, что они Никиту в покое оставят. Так ты ему больно сделаешь, и эти тоже, но потом. Мне уже жалко твоего учителя.
Дакота увидела, как к нашей парте направляется Никита.
— О чем секретничаете, девчонки?
— Никита, тебя Пикассо бросить решила, — тут же выпалила моя подруга — предательница.
— Королек, — Никита подхватил меня на руки и понес в свой кабинет. Захлопнув дверь ногой, он посадил меня на стол.
— Давай, рассказывай все как есть. Ложь ненавижу, запомни. Так что сразу и по существу, — он заметил, какое у меня было грустное лицо.