Головой приложилась вроде бы несильно, но, оказывается, из носа шла кровь, которую я в боевом запале гонки даже не заметила. Пластырь кажется мне лишним, но я покорно подхожу к доктору, и он награждает меня белой наклейкой на нос.
Перед выходом из кабинета оцениваю свой внешний вид в зеркале на стене: волосы после заезда все еще влажные, выбились из прически и висят сосульками. Лицо белое с желтыми кругами под глазами и красными пятнами на щеках, а на носу пластырь. Забинтованными рука болтается на перевязи, и образ мой довершает пошатывающаяся походка.
Возвращаюсь в ангар, где давно уже собралась вся команда. Поприветствовать нового спонсора пришли не только пилоты и механики, но и высший руководящий состав. В помещении так людно, что мне слышен только восторженный голос Ханнигана, который расписывает достоинства гоночных болидов, самого мужчину и нового щедрого спонсора мне не видно — нас разделяет полсотни голов. Зато замечаю в самом конце зала Эрин и осторожно пробираюсь к ней по стеночке.
— Ну, как? — шепотом спрашиваю ее.
Она кривит лицо и так же тихо отвечает:
— Официальщина, скоро должны отпустить. Побыстрей бы! Сама как? — окидывает меня жалостливым взглядом.
— Места живого не чувствую, еще и мышцы ломит, — признаюсь и страдальчески переминаюсь на месте, полностью разделяя ее желание поскорее убраться отсюда.
— Будешь, тоник? — протягивает она мне небольшую флягу.
Силы мои на пределе, поэтому глоток энергии в чистом виде мне не помешает.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь девушке и прикладываюсь к горлышку фляги.
И именно в этот момент Ханнигану приходит в голову представить нас с Эрин новому спонсору.
— Где же мои дорогие девочки? — хлопает он в ладоши, и толпа покачиваясь и оглядываясь на нас с Эрин, начинает расходиться в стороны.
— О, нет, — тяжело вздыхает соседка, которая, видимо, хотела избежать публичного представления, — Ненавижу…
— С Раулем Скорсезе вы уже успели познакомиться, господин Истербрук, а теперь пришло время представить вам моих звездочек сегодняшнего заезда.
От одного упоминания фамилии моего супруга, дрожь пробирает меня с головы до ног, электрическим разрядом пробегает по позвоночнику и отстреливает в затылке. Стараюсь как можно быстрее завершить глоток, в надежде, что спонсором не окажется мой супруг, и он не увидит меня в столь неприглядном виде.
Это несерьезно. Мужчина рядом с Ханниганом никак не может оказаться моим мужем, интересы Генриха лежат в другой плоскости, отличной от гоночного спорта. Моему изнуренному сознанию просто послышалась знакомая фамилия, ну или это обычный однофамилец. Такое тоже случается.
Опускаю флягу и сталкиваюсь с арктическим взглядом своего мужа. Синие с искрами серебра глаза, они направлены прямо мне в душу, пронизывают ее жгучим холодом, заставляют сердце замирать и срываться в бешеном ритме. Губы его подернуты вежливой улыбкой, но она такая же ледяная как и его взгляд. В такие моменты мне хочется сорвать с лица мужа его фальшивую маску и прочитать все его настоящие эмоции.
Воздуха не хватает, я закашливаюсь, и Эрин тут же приходит мне на помощь, слишком сильно похлопывая меня по спине. Издаю глухой стон, и мое лицо кривится в болезненной гримасе.
— Боже, извини, я растерялась! — бормочет девушка, осторожно поддерживая меня под локоть, — Прости.
— Мисс Хендрикс на финише попала в досадную аварию, — тут же принимается за объяснения Александр, а Генрих водит по мне внимательным взглядом, изучает тонкий пластырь на носу, забинтованную руку, скользит по поврежденному боку, который я интуитивно прикрываю ладонью. Мне кажется, ничего невозможно утаить от его взгляда, за исключением того, разумеется, что перед ним стоит его жена, — Донна, милая, ты точно ходила к врачу, или снова ослушалась моей просьбы? — ласково воркует Ханниган, хотя чувствую, что он совсем не прочь меня добить.
Язык прилипает к небу, во рту сухо, но я хрипло, старательно изменяя голос:
— Да, сэр, ходила, — и совершенно забываю, что иллюзия уже сделала это за меня.
— Ты что простыла? Что с голосом? Что врач сказал? — прицепляется ко мне Ханниган у всех на виду, будто других тем для разговора нет.
— Хорошо все, жить буду, — бурчу себе под нос обычным голосом, и мужчина успокаивается.
— Лорд Истербрук, знакомьтесь, это Эрин Браун, это ее второй по счету сезон в Мировых Гонках, — Александр переключает всеобщее внимание на Эрин, которая тут же вытягивается по струнке смирно и отвешивает Генриху вежливый поклон, — А это Донна Хендрикс, наш новый пилот. Сегодня состоялось ее дебютное выступление, которое закончилось аварией, поэтому меня так беспокоит ее самочувствие.