— Сударыня, — сказал Бюсси, — поистине, я не верю своим ушам. Я ждал, что вы поинтересуетесь, оправился ли я после ранения, а вы мне учиняете допрос с пристрастием.
— Сен-Люк вас ранил? Значит, он дрался с вами! — воскликнула Жанна. — Ах, вы сами видите…
— Да нет же, сударыня, он не дрался, наш дорогой Сен-Люк. Во всяком случае, дрался не со мной, никоим образом не со мной, и, благодарение Богу, это не он меня ранил. Больше того, он сделал все возможное, чтобы спасти меня от этой раны. Впрочем, ведь он сам должен был вам рассказать, что отныне мы с ним вроде как Дамон и Пифий.
— Он сам! Но как же он мог мне что-нибудь рассказать, если с тех пор я его больше не видела?
— Вы его больше не видели? Значит, привратник не солгал?
— Что он вам сказал?
— Что господин де Сен-Люк вышел из дому в одиннадцать часов и не вернулся… Значит, с одиннадцати часов ночи вы не видели своего супруга?
— Увы, не видела.
— Но где он может быть?
— Вот об этом я вас и спрашиваю.
— Черт побери! Расскажите мне все по порядку, сударыня, — сказал Бюсси, уже начавший подозревать причину внезапного исчезновения Сен-Люка, — это просто прелестно…
Бедная женщина взглянула на него, оцепенев от изумления.
— Простите, я хотел сказать — это весьма прискорбно, — поправился Бюсси. — Я потерял много крови и поэтому иногда заговариваюсь и несу черт знает какой вздор. Поведайте же мне эту горестную историю. Прошу вас, говорите.
И Жанна рассказала все, что ей было известно: как Генрих III приказал Сен-Люку сопровождать его королевскую особу в Лувр, и как двери Лувра закрылись, и как начальник караула сказал, что из дворца больше никто не выйдет, и как действительно в ту ночь из королевского дворца никто больше не вышел.
— Прекрасно, — сказал Бюсси. — Я понимаю.
— Как! Вы понимаете?
— Да. Его величество увез Сен-Люка в Лувр, и, войдя в Лувр, Сен-Люк уже не смог оттуда выбраться.
— А кто его не пустил?
— Проклятье! — воскликнул Бюсси в замешательстве. — Вы требуете от меня разглашения государственной тайны.
— Но ведь я сама ходила туда, в Лувр, и мой отец тоже.
— Ну и как?
— Часовые нам ответили, что они не понимают, чего мы хотим, по их словам, Сен-Люк должен был уже вернуться домой.
— Это еще раз убеждает меня в том, что господин де Сен-Люк в Лувре, — сказал Бюсси.
— Вы так думаете?
— Я в этом уверен, и, если пожелаете, вы тоже сможете в этом удостовериться.
— Каким образом?
— Увидеть собственными глазами.
— Разве это возможно?
— Вне всякого сомнения.
— Но если я явлюсь во дворец, мне снова скажут то же самое и снова отошлют обратно. Если он там, то почему меня к нему не пускают?
— Я спрашиваю — вы хотите проникнуть в Лувр?
— Но для чего?
— Чтобы увидеть Сен-Люка.
— Ну а если его там нет?
— Э, черт побери, я вам говорю — он там.
— Как все это странно!
— Нет, это по-королевски.
— Но вы-то сами, разве вы можете войти в Лувр?
— Конечно. Ведь я не жена Сен-Люка.
— Я теряюсь.
— Решайтесь. Пойдемте со мной.
— Как вас понять? Вы говорите, что жене Сен-Люка вход в Лувр воспрещен, а сами хотите меня туда ввести.
— Ни в коем случае, сударыня. Я хочу взять с собой вовсе не жену Сен-Люка. Женщину! Вот еще!
— Значит, вы смеетесь надо мной, когда я в гаком горе. Как это жестоко с вашей стороны!
— Что вы, любезная графиня, прошу вас, выслушайте меня. Вам двадцать лет, вы высокого роста, у вас черные глаза и стройная талия, вы очень похожи на самого юного из моих пажей… На того милого мальчика, которому вчера вечером так к лицу была золотая парча, понимаете?
— Ах, какой стыд, господин де Бюсси! — краснея, воскликнула Жанна.
— Послушайте, я располагаю только этой возможностью, других у меня нет. Надо либо прибегнуть к ней, либо отказаться от нее. Вы хотите видеть вашего дорогого Сен-Люка? Да или нет?
— О! За свидание с ним я отдала бы все на свете!
— Ладно. Я обещаю свести вас с ним и ничего не прошу от вас взамен.
— Да… но…
— Я вам объяснил, как это произойдет.
— Ну хорошо, господин де Бюсси, я сделаю все, как вы хотите. Только предупредите, пожалуйста, вашего юношу, что мне потребуется один из его костюмов и что я пришлю за ним служанку.
— Не надо присылать. Я велю показать мне новехонькие наряды, которые я заказал для своих бездельников, чтобы они могли блеснуть на балу у королевы-матери. Тот костюм, который, по моему разумению, будет вам впору, я отошлю вам. А потом мы где-нибудь встретимся, ну, например, на углу улиц Сент-Оноре и Прувер, и оттуда…
— Оттуда?
— Ну да. Оттуда мы с вами отправимся в Лувр.
Жанна рассмеялась и протянула Бюсси руку.
— Простите меня за подозрительность, — сказала она.
— Охотно. Вы даете мне возможность сыграть забавную шутку, которая развеселит всю Европу. Это я ваш должник, сударыня.
И, поклонившись молодой женщине, он поспешил в свой дворец заняться приготовлением к маскараду.
Вечером, в условленный час, Бюсси и госпожа де Сен-Люк встретились у заставы Сержан. Бюсси не узнал бы молодую женщину, не будь она одета в костюм его пажа. В мужском наряде Жанна была очаровательна. Обменявшись несколькими словами, сообщники направились к Лувру.
В конце Фосе-Сен-Жермен-л’Осеруа им встретилась довольно многочисленная толпа, которая заняла всю улицу и загородила проход.
Жанна испугалась, Бюсси по факелам и аркебузам узнал людей герцога Анжуйского, впрочем, и самого герцога нетрудно было распознать по буланому коню и белому бархатному плащу, который он любил надевать при выездах в город.
— Ну вот, — сказал Бюсси, оборачиваясь к Жанне, — вы боялись, мой милый паж, что вас не пустят в Лувр. Теперь будьте спокойны, вы вступите туда с музыкой. Эй, ваше высочество! — крикнул он герцогу Анжуйскому во всю мощь своих легких.
Крик Бюсси пролетел над улицей, не затерявшись в нестройном гуле голосов и конском топоте, и достиг высочайшего слуха.
Принц повернул голову.
— Это ты. Бюсси, — обрадовался он, — а мне сказали, что ты ранен насмерть. И по этому случаю я сейчас направляюсь к тебе на улицу Гренель.
— Честное слово, ваше высочество, — ответил Бюсси, даже не подумав поблагодарить принца за проявленное к нему внимание, — я остался жив только благодаря самому себе. По правде сказать, вы меня засадили в отменный капкан и бросили там на произвол судьбы. Вчера после бала у Сен-Люка я угодил в настоящую резню. Кроме меня, никого из анжуйцев там не было, и, по чести, мне чуть было не выпустили всю кровь, какая только есть в моем теле.
— Смертью клянусь, Бюсси, они за это поплатятся. Они ответят мне за каждую каплю твоей крови.
— Ну да, все это на словах, — с присущей ему развязностью возразил Бюсси, — а на деле вы по-прежнему будете расточать улыбки любым из них, кто попадется вам навстречу. Хоть бы, улыбаясь, вы им клыки показывали, а то ведь вы всегда плотно сжимаете губы.
— Ладно, ладно, — сказал принц, — ты пойдешь со мной в Лувр и сам увидишь.
— Что я увижу, ваше высочество?
— Увидишь, как я буду говорить с моим братом.
— Послушайте, ваше высочество, я не пойду в Лувр, если эта прогулка сулит мне какое-нибудь новое оскорбление. Сносить оскорбления — это годится для принцев крови и для миньонов.
— Будь спокоен. Я принял твое ранение близко к сердцу.
— Но обещаете ли вы мне полное удовлетворение?
— Клянусь, ты останешься доволен. Ну что, ты все еще колеблешься?
— Ваше высочество, я вас так хорошо изучил.
— Сказано тебе, пойдем и по дороге обо всем поговорим.
"Все в порядке, — шепнул Бюсси на ухо графине. — Между обоими милыми братцами, которые терпеть не могут друг друга, начнутся бурные препирательства, а вы тем временем разыщете своего ненаглядного мужа".