“И у хозяина и у слуги, — подумал Бюсси, — когда они смеются, одинаково мерзкий вид. Как же они выглядят, когда плачут?”
Король любил красивые и приветливые лица. Поэтому его не очень-то расположила к себе наружность господина де Монсоро, которого он уже однажды видел и который при второй встрече понравился ему не больше, чем при первой. И все же Генрих с довольно благосклонной улыбкой принял эстортуэр из рук главного ловчего, преподнесшего королю жезл, по обычаю преклонив колено. Как только король вооружился, старшие загонщики объявили, что лань поднята, и охота началась.
Бюсси занял место с краю охотничьей кавалькады, чтобы иметь возможность видеть все собравшееся общество; он внимательно изучал каждую проезжавшую мимо женщину в надежде обрести оригинал портрета, но труды его были напрасны: на эту охоту, где впервые лицедействовал новый главный ловчий, собрались все красавицы, все прелестницы и все искусительницы Парижа и королевского двора, но среди них не было того очаровательного создания, которое он искал.
Отчаявшись в своих поисках, Бюсси решил развлечься болтовней в компании друзей. Антрагэ, как всегда веселый и словоохотливый, помог ему развеять тоску.
— На нашего главного ловчего смотреть тошно, — сказал Антрагэ. — А ты как считаешь?
— На мой взгляд, он просто пугало. Ну и славная у него должна быть семейка, если только те, кто имеют честь принадлежать к его родичам, наделены фамильным сходством. Покажи-ка мне его жену.
— Главный ловчий пока холост, — ответил Антрагэ.
— Откуда ты знаешь?
— От госпожи де Ведрон, она считает его писаным красавцем и охотно сделала бы своим четвертым мужем, как Лукреция Борджа — герцога д’Эсте. Посмотри, как она нахлестывает своего гнедого, поспешая за вороным господина де Монсоро.
— И какого поместья он сеньор? — спросил Бюсси.
— Да у него полно поместий.
— В каких краях?
— Около Анже.
— Значит, он богат?
— По слухам, да, но не знатен. Кажется, он из худородного дворянства.
— И кто в любовницах у этого дворянчика?
— У него нет любовницы. Сей достойный муж хочет быть единственным в своем роде. Но взгляни, его высочество герцог Анжуйский машет тебе рукой, поезжай к нему скорее.
— Куда спешить? Герцог подождет. Этот Монсоро возбуждает мое любопытство. Он какой-то странный. Не знаю почему, но, как тебе известно, при первой встрече с человеком бывает что-то вроде предчувствия, так вот, мне кажется, что мне с ним еще придется столкнуться. А имя у него какое — Монсоро!
— Мышиная гора, — пояснил Антрагэ, — по-латыни Mons soricis. Мой старик-аббат объяснил мне это нынче утром.
— Какая прелесть!
— Погоди-ка! — вдруг воскликнул Антрагэ.
— Что такое?
— Ведь Ливаро все знает.
— Что все?
— Все о нашем Mons soricis. Они соседи по имениям.
— Что же ты молчал? Эй, Ливаро!
Ливаро подъехал к друзьям.
— Расскажи, что ты знаешь о Монсоро.
— Охотно.
— А рассказ будет длинный?
— Постараюсь покороче. Все, что я о нем думаю, выскажу в трех словах: я его боюсь!
— Прекрасно. А теперь расскажи все, что ты о нем знаешь.
— Слушайте. Однажды вечером…
— Какое захватывающее начало, — сказал Антрагэ.
— Дадите вы мне рассказать до конца?
— Продолжай.
— Однажды вечером я возвращался от моего дяди д’Антрагэ и ехал Меридорским лесом, это было примерно полгода назад; вдруг до моих ушей донесся душераздирающий вопль, и мимо меня пробежал белый иноходец без всадника, пробежал и скрылся в чаще. Я пришпорил коня, погнал его в ту сторону, где кричали, и в поздних вечерних сумерках, в конце длинной просеки, увидел всадника на вороном коне; он мчался как вихрь. Снова раздался сдавленный крик, и я разглядел, что всадник держит перед собой женщину, лежащую поперек седла, и рукой зажимает ей рот. Со мной была моя охотничья аркебуза. Ты ведь знаешь, я довольно меткий стрелок. Я прицелился и, клянусь честью, убил бы его, но на беду, проклятый фитиль потух, как раз когда я спустил курок.
— Ну, а дальше, — потребовал Бюсси, — что было дальше?
— Дальше я спросил у встречного угольщика, кто этот господин на вороном коне, который умыкает женщин, и угольщик мне ответил, что это господин де Монсоро.
— Ну что ж, — сказал Антрагэ, — мне кажется, бывает, что женщин похищают, не правда ли, Бюсси?
— Бывает, — ответил Бюсси, — но, во всяком случае, им не затыкают рот.
— А женщина, кто она такая? — полюбопытствовал д’Антрагэ.
— Ах, вот об этом я ничего не могу сказать.
— Ну нет, — сказал Бюсси, — решительно, это человек незаурядный, он меня заинтересовал.
— Вообще, — добавил Ливаро, — у вашего милого Монсоро ужасная репутация.
— Ты знаешь о нем что-нибудь еще?
— Нет, ничего; открыто он не совершил ни одного злодейства, более того, говорят, он довольно милостиво относится к своим крестьянам; и все же в той местности, которая до нынешнего дня имеет счастье ему принадлежать, его боятся как огня. Впрочем, он страстный охотник, под стать Немвроду, только, может быть, не перед Всевышним, а перед сатаной. У короля никогда еще не было такого главного ловчего. На эту должность он подходит больше Сен-Люка. Поначалу король хотел отдать ее Сен-Люку, но тут вмешался герцог Анжуйский, пустил в ход все свое влияние и отбил ее для Монсоро.
— Слушай, а ведь герцог Анжуйский все еще тебя зовет, — сказал Антрагэ.
— Ладно, пускай. А ты знаешь новости о Сен-Люке?
— Нет. Он все еще пленник короля? — со смехом спросил Ливаро.
— Наверное, — сказал Антрагэ, — раз его здесь нет.
— Ошибаешься, мой милый, нынче в час ночи он выехал из Парижа с намерением посетить владения своей жены.
— Он изгнан?
— Похоже на то.
— Сен-Люк в изгнании! Немыслимо!
— Все правда, как в Евангелии, мой друг.
— От Луки?
— Нет, от маршала де Бриссака. Я услышал это сегодня утром из его собственных уст.
— Ах, вот любопытная новость; Монсоро теперь туго придется.
— Понял, — сказал Бюсси.
— О чем ты?
— Кажется я угадал.
— Что ты угадал?
— Какую услугу оказал он герцогу?
— Кто* Сен-Люк?
— Нет, Монсоро.
— В самом деле?
— Да пропади я пропадом, вот увидите, поезжайте за мной.
И Бюсси, сопровождаемый Ливаро и д’Антрагэ, пустил свою лошадь галопом вслед за герцогом Анжуйским, который, устав призывно махать рукой своему любимцу, скакал впереди на расстоянии нескольких аркебузных выстрелов.
— Ах, ваше высочество, — воскликнул Бюсси, догоняя герцога, — какой прекрасный человек этот Монсоро!
— Вот как?
— И невероятно любезный.
— Значит, ты с ним говорил? — спросил принц, по-прежнему насмешливо улыбаясь.
— Конечно. У него к тому же незаурядный ум.
— И ты спросил его, что именно он для меня сделал?
— Разумеется, я только для этого с ним и заговорил.
— И он тебе ответил? — спросил герцог, еще больше развеселившись.
— Тут же, и так любезно, что я преисполнился к нему бесконечной признательностью.
— Интересно, что он тебе сказал, мой храбрый хвастун.
— Он в весьма учтивых выражениях признался мне, ваше высочество, что он ваш поставщик.
— Поставщик дичи?
— Нет, женщин.
— Что ты сказал? — переспросил герцог, сразу помрачнев. — Что это значит, Бюсси?
— Это значит, ваше высочество, что он похищает для вас женщин, а поскольку эти женщины, очевидно, не знают, какая честь их ждет, зажимает им рот рукой, дабы они не кричали.
Герцог нахмурился, гневно сжал кулаки и пустил своего коня таким бешеным галопом, что Бюсси и его товарищи остались позади.
— Ага! — воскликнул Антрагэ. — Сдается мне, твоя шутка попала не в бровь, а в глаз.
— Тем лучше, — ответил Ливаро, — хотя, на мой взгляд, она никому не показалась шуткой.
— Дьявольщина! — выругался Бюсси. — Похоже, я его здорово задел, нашего бедного герцога.
Спустя мгновение они услышали голос герцога Анжуйского. Герцог кричал: