Он замер, словно ожидая, что из-под земли вот-вот появится привидение, и стал ждать, смахивая рукавом сержантского мундира капли пота, градом катившего с его лица.
В ту самую минуту, как часы стали бить полночь, нечто похожее на тень скользнуло между тисами и кипарисами. Тень эта приближалась к решетке, и вскоре стало слышно, как в замке поворачивается ключ, из чего можно было заключить, что призрак, если это был он, может выходить не только из могилы, но и с кладбища.
Заслышав скрежет, сержант отступил.
– Что, господин Босир, не узнаете меня? – послышался насмешливый голос Калиостро. – Или, может быть, вы забыли о нашем свидании?
– А-а, это вы, тем лучше! – отвечал Босир, вздохнув с огромным облегчением. – Эти чертовы улицы такие темные и пустынные, что не знаешь, что и лучше: встретить там кого-нибудь или шагать в одиночку.
– Ба! Чтобы вы чего-нибудь боялись в какое бы то ни было время дня или ночи?! – воскликнул Калиостро. – Не могу этому поверить. Такой храбрец, как вы, да еще со шпагой на боку!.. Идите-ка сюда, по эту сторону решетки, дорогой господин де Босир, и можете быть уверены в том, что здесь вы встретитесь только со мной.
Босир последовал приглашению, и замок, проскрежетавший недавно затем, чтобы отворить перед сержантом дверь, теперь снова заворчал, запирая за ним ворота.
– Ну вот! – молвил Калиостро. – А теперь идите вот по этой тропинке, дорогой господин де Босир, и в двадцати шагах отсюда мы найдем нечто вроде разрушенного жертвенника. На его ступенях мы можем спокойно обсудить все наши дела.
– Хотел бы я знать, где тут дорога! – отвечал тот. – , Я вижу только колючки, которые хватают меня за шиколотки, да траву по колено.
– Надобно признать, что это кладбище – одно из самых запущенных из всех мне известных, да это и неудивительно: ведь вы знаете, что сюда свозят тела казненных на Гревской площади, а с этими обездоленными никто церемониться не будет. Впрочем, дорогой господин де Босир, нас с вами окружают могилы тех, чьи судьбы весьма поучительны. Если бы было светло, я показал бы вам место захоронения Бутвиля де Монморанси, обезглавленного за участие в дуэли; шевалье де Роана, казненного за участие в антиправительственном заговоре; графа де Горна, колесованного за убийство иудея; Дамьена, четвертованного за попытку убийства Людовика Пятнадцатого, да мало ли еще кого… Вы, господин де Босир, напрасно так плохо отзываетесь о кладбище Иоанна Крестителя: оно запущено, однако здесь покоится много достойных внимания людей.
Босир следовал за Калиостро, стараясь идти след в след, как солдат второй шеренги шагает обычно за командиром.
– Ага! – вдруг воскликнул Калиостро, внезапно остановившись, так что не ожидавший этого Босир уткнулся животом ему в спину. – Смотрите-ка, вот совсем свежая; это могила вашего собрата, Флер-д'Эпина, одного из убийц булочника Франсуа; он был неделю тому назад повешен по приказу в Шатле; это должно вас заинтересовать, господин де Босир; он, как и вы, был в прошлом гвардейцем, мнимым сержантом, а в действительности – вербовщиком.
Зубы Босира так и застучали от страха. Ему казалось, что колючки, среди которых он продирался, были на самом деле скрюченными пальцами, вылезавшими из-под земли, чтобы схватить его за ноги и дать ему понять, что сама судьба уготовила ему здесь место для вечного сна.
– Ну, вот мы и пришли, – заметил Калиостро, останавливаясь на каких-то развалинах.
Усевшись на обломках, он указал Босиру на камень, который будто нарочно был положен рядом с первым для того, чтобы Цинне не пришлось подвигать его к тому месту, где восседал Август.
Было самое время: ноги бывшего гвардейца так дрожали, что он скорее упал, нежели сел на камень.
– Вот теперь мы можем спокойно обо всем поговорить, дорогой господин де Босир, – сказал Калиостро. – Итак, что же произошло нынче вечером под аркадами на Королевской площади? Должно быть, встреча была интересной.
– Признаться, ваше сиятельство, в эту минуту у меня немного мутится в голове. По правде говоря, для нас обоих было бы лучше, если бы вы задавали мне вопросы.
– Хорошо! – согласился Калиостро. – Я – человек добрый, и форма мне безразлична, коль скоро я хочу узнать то, что меня интересует. Сколько вас собралось под аркадами на Королевской площади?
– Шестеро, считая меня.
– Шестеро, считая вас, дорогой господин де Босир. Давайте выясним, те ли это люди, о которых я думаю. Во-первых – вы, это не вызывает сомнения.
Босир вздохнул, словно давая понять, что он сам предпочел бы, чтобы такое сомнение было возможно.
– Вы оказываете мне честь, начав с меня, – проговорил он, – когда рядом со мной были весьма значительные лица.
– Дорогой мой! Я следую евангельскому завету. Разве не сказано в Писании: «Первые будут последними»? Если первые должны стать последними, то последние, естественно, окажутся первыми. Таким образом, как я вам уже сказал, я действую согласно Евангелию. Прежде всего, там были вы, верно?
– Да, – отвечал Босир.
– Затем был ваш друг Туркати, не так ли? Бывший офицер из рекрутов, взявшийся поднять легион в Брабанте, так?
– Да, – отвечал Босир, – там был Туркати.
– Еще там был славный роялист по имени Маркье из бывших сержантов французской гвардии, а теперь – младший лейтенант роты жандармов, верно?
– Да, ваше сиятельство, и Маркье был…
– Затем – маркиз де Фавра?..
– И маркиз де Фавра.
– А господин в маске?
– И господин в маске.
– Не угодно ли вам будет, господин де Босир, дать мне некоторые разъяснения по поводу этого господина в маске?
Босир взглянул на Калиостро столь пристально, что глаза его сверкнули в темноте.
– Но… – молвил он, – разве это не?..
Он умолк словно из опасения совершить святотатство.
– Кто? – спросил Калиостро.
– Разве это не?..