Принцесса де Ламбаль и мадам Елизавета завладели вниманием королевы.
Месье подошел к королю засвидетельствовать свое почтение и поклонился со словами:
— Брат! Нельзя ли вам, королеве, мне и кому-нибудь из ваших близких друзей в уединении сыграть в карты, чтобы под видом виста мы могли побеседовать без помех?
— Охотно, брат мой, — отвечал король, — поговорите с королевой.
Месье подошел к Марии Антуанетте, беседовавшей в это время с Шарни; виконт раскланялся с королевой и теперь говорил ей вполголоса:
— Ваше величество, я видел сегодня маркиза де Фавраса и имею честь сообщить вам нечто весьма важное.
— Дорогая сестра, — обратился граф Прованский к королеве, — король выразил желание, чтобы мы сыграли партию в вист вчетвером; мы объединимся против вас, а вашему величеству король предоставляет право выбора партнера.
— Ну что же, мой выбор сделан, — не возражала королева, сразу догадавшись, что партия в вист только предлог. — Господин виконт де Шарни, вы будете с нами играть, а за игрой расскажете о новостях из Турина.
— Как? Вы приехали из Турина, виконт? — спросил месье.
— Да. А по дороге я заехал на Королевскую площадь, где встретился с человеком, всем сердцем преданным королю, королеве и вашему высочеству.
Месье покраснел, кашлянул и удалился. Весь сотканный из недомолвок и чрезвычайно подозрительный, он был напуган прямотой и искренностью виконта.
Он взглянул на г-на де Ла Шатра, тот подошел к нему, получил отданные шепотом приказания и вышел.
Тем временем король отвечал на приветствия дворян, а также тех немногочисленных дам, что еще бывали на вечерах в Тюильри.
Королева подошла к супругу, взяла его под руку и увела играть.
Подойдя к карточному столу, он поискал взглядом четвертого игрока, но увидел только Изидора.
— А! Господин де Шарни! — заметил он. — В отсутствие вашего брата вы будете у нас четвертым; лучшую замену ему трудно было бы придумать! Милости просим!
Он жестом пригласил королеву садиться, потом сел сам, за ним — месье.
Королева в свою очередь знаком пригласила Изидора, и он последним занял свое место.
Мадам Елизавета подошла к козетке, стоявшей за спиной короля, и, опустившись на колени, положила руки на спинку его кресла.
Игроки сыграли несколько партий в вист, перебрасываясь лишь необходимыми в игре словами.
Наконец, убедившись в том, что все держатся от их стола на почтительном расстоянии, королева решилась обратиться к месье со словами:
— Брат! Виконт вам сообщил, что он приехал из Турина?
— Да, — ответил тот, — я об этом что-то слышал.
— Он сказал вам, что граф д’Артуа и принц де Конде настойчиво приглашают нас к себе?
Король сделал нетерпеливое движение.
— Брат! — шепнула принцесса Елизавета ангельским голоском, — пожалуйста, послушайте.
— И вы туда же, сестра? — спросил он.
— Я больше, чем кто бы то ни было, дорогой Луи, потому что я больше всех вас люблю и очень за вас боюсь.
— Я также сказал его высочеству, — заметил Изидор, — что, возвращаясь через Королевскую площадь, я около часу провел в доме номер двадцать один.
— В доме номер двадцать один? — переспросил король. — А что это за дом?
— В доме номер двадцать один, государь, — отвечал Изидор, — живет один дворянин, как и все мы, весьма преданный вашему величеству и, как все мы, готовый умереть за короля; однако он энергичнее нас и потому уже составил план.
— Какой план, сударь? — поднял голову король.
— Если я буду иметь несчастье своим рассказом об этом плане вызвать неудовольствие короля, то умолкаю.
— Нет, нет, сударь, продолжайте, — с живостью перебила его королева. — Существует много людей, замышляющих какие-то козни против нас; надо, по крайней мере, знать тех, кто готов нас защитить, чтобы мы могли, прощая нашим недругам, питать признательность к нашим друзьям. Господин виконт, скажите, а как зовут этого дворянина?
— Маркиз де Фаврас, ваше величество.
— A-а, мы его знаем, — заметила королева. — И вы верите в его преданность, господин виконт?
— В его преданность — да, ваше величество. Я не только верю: я готов за него поручиться.
— Будьте осторожны, сударь, — предупредил король, — вы слишком торопитесь.
— У нас с маркизом родственные души, государь. Я отвечаю за преданность маркиза де Фавраса. А вот достоинства его плана, надежда на успех — о, это совсем другое дело! Я слишком молод. Когда решается вопрос о спасении короля и королевы, я не могу взять на себя смелость высказать на этот счет свое мнение.