Мы не можем с точностью утверждать, испытывал ли Себастьен страх, проходя это опасное место, но он не прибавил шагу и не сошел с дороги, хотя мог бы обойти его стороной; он немного замедлил шаг только чуть дальше, однако это произошло, видимо, потому, что начинался едва заметный подъем; наконец юноша вышел на развилку двух дорог: на Париж и на Крепи.
Там он внезапно остановился. Идя из Парижа, он не приметил, по какой дороге шагал и теперь, возвращаясь в Париж, не знал, какую из двух дорог должен избрать, левую или правую.
Вдоль обеих дорог росли одинаковые деревья, обе они были одинаково вымощены.
Поблизости не было никого, кто мог бы помочь ему.
Беря начало из одной точки, дороги заметно и довольно скоро разбегались в разные стороны; значит, если бы Себастьен, вместо того чтобы пойти по верной дороге, избрал бы неправильную, он был бы на следующий день весьма далеко от нужного пути.
Себастьен в нерешительности остановился.
Он пытался обнаружить что-нибудь, что указало бы ему, по какой из двух дорог он должен следовать; однако он вряд ли мог бы это определить и при свете дня, а уж в ночной темноте — тем более.
В отчаянии он сел на перекрестке, чтобы отдохнуть и в то же время поразмыслить, как вдруг ему почудилось, будто издалека, со стороны Виллер-Котре, донесся стук копыт.
Он привстал и прислушался.
Он не ошибся: цокот лошадиных подков по камням дороги становился все более отчетливым.
Себастьен теперь мог узнать то, что его интересовало.
Он приготовился остановить всадников и спросить у них дорогу.
Вскоре он увидел, как вдалеке показались тени: из-под лошадиных копыт вылетали снопы искр.
Тогда он совсем поднялся, перепрыгнул через ров и стал ждать.
Всадников было двое; один из них ехал на три-четыре шага впереди другого.
Себастьен не без основания решил, что первый всадник — хозяин, а второй — слуга.
Он сделал несколько шагов по направлению к первому всаднику.
Видя, что какой-то человек выпрыгнул словно из глубины рва, тот решил, что это засада, и схватился за седельную кобуру.
Себастьен заметил его движение.
— Сударь! — обратился он к всаднику. — Я не грабитель; я мальчик, которого последние события в Версале вынуждают отправиться в Париж на поиски отца; я не знаю, по какой из этих двух дорог мне следует отправиться, и вы окажете мне огромную услугу, если укажете, какая дорога ведет в Париж.
Изысканные выражения Себастьена, звонкий юношеский голос, показавшийся всаднику знакомым, заставили его остановиться, несмотря на то что он, видимо, очень спешил.
— Дитя мое! — доброжелательно заговорил он. — Кто вы такой и как вы отважились пуститься в путь в столь поздний час?
— Я же не спрашиваю вашего имени, сударь… — возразил тот. — Я прошу вас указать мне дорогу, дорогу, в конце которой я узнаю, жив ли мой отец.
В еще детском голосе послышались поразившие всадника твердые нотки.
— Друг мой! Парижская дорога — та, по которой едем мы, — отвечал он. — Я и сам ее знаю не очень хорошо, потому что был в Париже только дважды, однако я уверен, что мы выбрали верный путь.
Себастьен отступил на шаг и поблагодарил. Лошадям необходимо было передохнуть; всадник, производивший впечатление хозяина, поскакал дальше, однако не так скоро, как прежде.
Лакей последовал за ним.
— Господин виконт, вы узнали мальчика? — спросил он.
— Нет, впрочем, мне показалось, что…
— Как!? Неужели господин виконт не узнал юного Себастьена Жильбера, проживающего в пансионе у аббата Фортье?
— Себастьен Жильбер?
— Ну да! Он иногда приходил на ферму к мадемуазель Катрин вместе с долговязым Питу.
— Да, ты прав.
Он осадил коня и обернулся.
— Это вы, Себастьен? — крикнул он.
— Да, господин Изидор, — отвечал мальчик, который прекрасно узнал всадника.
— Так подойдите же поскорее, дружок, и расскажите, как случилось, что вы оказались в такое время один на этой дороге.
— Как я вам уже сказал, господин Изидор, я иду в Париж узнать, жив ли мой отец.
— Ах, бедный мальчик! — с глубокой печалью вздохнул Изидор. — Я еду в Париж по той же причине; вот только сомнений у меня нет!
— Да, я знаю… ваш брат?..
— Один из моих братьев… Жорж… был убит вчера утром в Версале!
— Ах, господин де Шарни!
Себастьен подался вперед, протягивая руки к Изидору.
Изидор взял его руки в свои и пожал.
— Ну что ж, милый мальчик, раз наши судьбы похожи, — продолжал Изидор, — мы не должны разлучаться. Вы, верно, как и я, торопитесь?