После небольшой трапезы, как и многие великосветские дамы, я вышла подышать свежим воздухом и полюбоваться на угасающий небосклон.
Побродив вдоволь по узким витиеватым тропинкам, присела на скамью, скрытую высокими самшитовыми кустами, и невольно стала шпионкой, нехотя подслушивая чужой разговор.
— Ты же обещала, что обойдется без жертв, — почти шипел мужской голос, словно его специально искажали. Любопытство взяло вверх. Я потянулась к тонким веточкам, раздвигая их в стороны, но они были такими густыми и плотными, что кроме края синего мундира неизвестного мужчины и края черного платья таинственной незнакомки, мне не удалось толком ничегошеньки рассмотреть, потому отодвинулась назад, прилежно изображая скучающую особу.
— Так и было, до того, как я узнала, что ее выставят на всеобщее обозрение. И как скажи на милость, ее можно было спасти? Или ты не рад тому, что теперь король не получит ни одной гианы и его план потерпел полнейшее фиаско! Неужели, десяток напыщенных жлобов и скряг такая огромная потеря? К тому же, они все равно были бы пущены в расход королем, разве нет? — девушка была явно огорчена недовольством оппонента, зато я едва не вскочила со скамьи, узнав, что сестру Арэля спали. Спасли же? Они оба помолчали, а затем девушка, чей голос был довольно мелодичен, продолжила уже тихо и спокойно: — Нам удалось спасти тысячу жизней! А остальное — всего лишь деловой подход.
Мужчина усмехнулся. Послышались как он что-то достает из кармана.
— Ты не меняешься. А как же Ли… — он вдруг запнулся, а я затаив дыхание, навострила уши. — Если бы она пострадала? Тебя не мучали бы кошмары? Или совесть, например?
Девушка явно не ожилала подобного вопроса, долго молчала прежде, чем холодно ответить:
— Всем нам приходится чем-то жертвовать, или кем-то. Если она знала — непременно бы поняла меня. Все, о чем мы договаривались, я выполнила. Остался лишь твой ход. Теперь ее судьба в твоих руках. — девушка приняла что-то из рук мужчины, развернулась и ушла прочь, шурша юбками и теряясь в толпе. Мужчина же постоял немного и тоже зашагал, правда, в другую сторону.
Тут я, сообразив, что он двигается к парадному входу во дворец, подхватила полы платья и помчалась за ним вслед. Вдруг мне удастся его рассмотреть, когда тропинка выведет нас к фонтану!
прод 17.09.2018
Однако, по дороге случайно налетела на престарелую даму, нагло срывающую цветы с королевской клумбы.
— Простите, — извинилась я, замечая разбросанные по щебенке несчастные бутоны, еще не успевшие распуститься.
— Так, милочка. Не спеши, — сухие пальцы с крупными перстами, означавшим привилегированность женщины, цепко схватили мое запястье, точно коршун бедного степного хомяка. — Помоги-ка мне собрать цветы.
— Мне нужно спешить…
Я оглядывалась по сторонам, вытягивая голову, чтобы рассмотреть край виднеющегося фонтана.
— И где ваше воспитание, графиня? Молодость – она, конечно, хороша. Но спешить не нужно. Пусть подождет. А ты пока поможешь старушке.
Мне хотелось вырваться из когтей этой дамы, пуститься прочь, чтобы раскрыть личности тайных сообщников, но, к моему сожалению, отказывать в просьбе знатной особе, особенно той, что уже в летах, было крайне невежливо, да чревато последствиями.
Тяжко вдохнула, опустив руки. Сдались ей эти цветы!
— Так, собрала. Вот и умница. А теперь пошли, отнесем их в склеп. Порадуем почивших, — обыденно произнесла женщина и зашагала вперед. У меня от слова «склеп» мурашки холодным роем ужалили кожу. Стало как-то жутковато, но я с охапкой смертельно раненных растений послушно ковыляла за ней.
В полумраке, разгоняемом слабым светом зажженных фонарей, царила прохлада, пахло сыростью и застаревшей пылью, укрывавшей каменные плиты с именами бывших королей.
Мы останавливались возле каждого громоздкого каменного изваяния и водружали на него по одному цветку, а когда дошли до конца, старушка задержалась, устремив свои печальные глаза на золотую табличку. Она смахнула сухими ухоженными пальцами редкую паутину, и заговорила:
— Тяжело родителям хоронить своих детей. Особенно, когда они еще так юны.
Повисла пауза. Я внимательно посмотрела на высеченное имя, и замерла. Эта милая старушка — матушка покойного короля и бабушка нынешнего. Бабушка Северуса!
— Каждая потеря горька. Но разве мы выбираем, кому и когда уходить в Мир Теней, — сообщила я, вспоминая о собственной утрате.
— Милое дитя, — старушка посмотрела на меня выцветшими глазами, и тяжко вздохнула. — Если бы мой сын послушал меня, и отказался от глупой затеи пленить Гиан, ничего бы не произошло. Ведь я не раз говорила, нельзя использовать их дар в угоду собственной прихоти. За каждое вмешательство в ход времени приходится платить слишком высокую цену. Они же светлые создания с проклятым даром, — я затаила дыхание, — вынужденные нести свое тяжкое бремя на протяжении всей жизни. Если бы люди знали, как страдают их сердца и души… И чем опасны их слезы и мучения…