На таких, как я ведут беспрерывную охоту и продают богатым чиновникам за огромные деньги. А счастливые обладатели ценных трофеев сажают на цепи и лишают всяческой свободы. Ведь, как рассказывала мама, дар просыпается раз в сто лет у детей, рожденных в священную ночь. Оттого мы редки и бесценны.
- Это еще зачем? - с напускным хладнокровием возмутилась я, стараясь скрыть сиюминутную слабость.
- Затем, что Вы слишком хороши и боюсь мужчины, увидев Вас, будут распускать слюни или…Лучше не знать, на что способны мужчины охочи до своих желаний, - на одном дыхании выпалила она и покинула мою комнату.
Проведя процедуру омовения в одиночестве, я вернулась в комнату и, расправив кровать, легла под толстое одеяло. Сон никак не шел. Я смотрела в потолок и мои мысли все время вертелись возле герцога. Почему он такой? Что же случилось? А что под маской? Змеиная кожа? Бородавки? Сыпь?
Вскоре, под одеялом стало совсем жарко и меня все же сморило. Веки постепенно закрывались и я, уже засыпая, мысленно проговорила глупую детскую фразу: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте».
Глава 3. Я - Горничная!
Ночью мне приснился странный сон. Я видела размытый силуэт мужчины. Он прикасался к моему лицу и нежно гладил мою обнаженную спину. С моих губ срывался стон и его губы прильнули к моим. Он целовал меня жадно, страстно, неистово и я задохнулась от ранее неизведанных мне чувств. Мое тело обдало жарким огнем, когда он оставлял дорожки поцелуев на моей шее, а низ живота скрутило от сладостной истомы. Я не хотела, чтобы он останавливался, но… его кто-то отвлек. Мужчина отстранился и начал что-то говорить, но я не могла разобрать смысл слов. А после в его руке появилась белая роза. Он протянул мне цветок, и в этот момент мой взгляд упал на белоснежный манжет с золотой запонкой в виде розы. Не знаю почему, но я колебалась и не спешила принимать любимый цветок. Тогда он взял мою руку и насильно вложил в нее розу. Шипы больно впились в мою нежную кожу, оставляя кровавые следы.
Я подорвалась с колотящимся сердцем и жадно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Жажда сушила мое горло и мне пришлось подниматься с постели.
На комоде обнаружила серое платье простого покроя. Повертев его в руках, стала натягивать на себя. Оно оказалось на два размера больше и болталось на мне, точно мешок. Надо будет попросить местную мастерицу ушить его, иначе нормально работать не получится.
Я подошла к столику, на котором лежали два бумажных фолианта: одна записка, придавленная маленьким стеклянным пузырьком с непонятной жидкостью синего цвета и мое письмо с пометками герцога, скрепленное его гербовой печатью.
Первым делом, я вскрыла письмо и прочла его содержимое. Вот мерзавец! Все перекрутил себе в угоду! Никакой конкретики: «Ваш долг будет считаться исполненным лишь тогда, когда в моих глазах Вы будете Графиней, а не служанкой». И что он под этим имел ввиду?
Осознание того, что я, возможно, навсегда останусь в этом замке, растревожило мою душу. А как же отец? Он же не протянет долго без меня? Но решение никак не приходило в голову и на секунду мир перед глазами поплыл. Опираясь на стол, взяла в руку записку, в которой было написано несколько строк: «Выпейте снадобье. Оно поможет изменить цвет глаз на некоторое время. Не бойтесь – это не яд.» Внизу увидела моего доброжелателя. Им оказалась миссис Потерман.
Недолго думая, взяла в руки пузырек и открыла колпачок. Запах, исходящий от этого снадобья, просто отвратительный и напоминал гниющие корнеплоды. Закрыв нос рукой, залпом выпила жидкость, которая на вкус оказалась ничуть не лучше запаха. У меня в глазах резко защипало и непроизвольно наворачивались слезы. Это чудо! В отражение на меня смотрела я, но с другим цветом глаз. Теперь они были карими. А что? Мне идет. И только я начала крутиться у зеркала, как послышался шум за дверью.
- Подъем! Подъем! Подъем, спящие красавицы, – вещал женский грубый голос, сопровождаемый громким тарахтящим звуком, похожим на то, когда бьют деревянной ложкой о металлический пустой тазик. – Подъем! Просыпаемся! Замок сам себя не уберет!
В коридоре стало оживлено. Послышались шорканья от шагов и недовольные голоса, проснувшихся девушек. Я открыла дверь и вышла в коридор. Девушки, облаченные в серые платья, спускались вниз и я последовала их примеру, сливаясь с потоком.