— Ваше Величество! — пронзительный крик мигом выдернул из размышлений. Перед Эдуардом предстал взъерошенный дозорный, бледное лицо которого выражало неподдельный ужас. — Сюда приближается армия викингов, их много… Несколько тысяч! — юнец пытался перевести дыхание, что скорее напоминало хриплый свист.
— Полная боевая готовность! — рявкнул яростно король, обращаясь к застывшим в неверии тэнам, ведь эта новость буквально всех ошеломила. — Вот вам и сюрприз от моего братца Этельвольда… — процедил со злобой Его Величество.
Фаланга, состоящая из восьми рядов, образовала тесно замкнутый линейный строй, воины казались напряжёнными и немного обескураженными, ведь никто не ожидал, что грядёт масштабное сражение. За их спинами находились лучники и мечники-пехотинцы ближнего боя. Предводители отрядов располагались по правую сторону простёртых вдоль равнин шеренг воинов.
Король Эдуард восседал верхом на коне, наблюдая с нескрываемым напряжением за построением своей армии, отдавая краткие приказы. Обзор у Его Величества был как на ладони, он имел возможность лицезреть приближающуюся армию викингов, выхватив взглядом до боли знакомую фигуру своего брата Этельвольда в авангарде, которую он узнал бы из тысячи… Его развивающийся на ветру плащ и прямая осанка… А ведь всё могло быть иначе… Эдуард мог бы даровать брату титул герцога, они были бы единым целым… Ведь единство с сестрой Этельфледой Мерсийской делало их армию фактически несокрушимой, а если бы ещё и Этельвольд был с ними заодно… Но этому не суждено было свершиться.
Они глядели друг на друга в упор… Ненависть и борьба за престол Уэссекса… Старший из рода Этелингов, Этельвольд считал, что единственный имел на него право. Он же и первым дал команду атаковать.
Огромная и сплочённая армия викингов неслась навстречу воинам Эдуарда, размахивая устрашающе своими боевыми топорами. Воины фаланги уэссекского войска, находящейся в авангарде, использовали длинные копья, ощетинились вперёд пиками. Пролилась первая кровь поверженных врагов… Далее с обоих сторон действовали лучники и копейщики. Когда обе силы схлестнулись в смертельном бою, в долинах Нортумбрии разверзся кромешный ад. В бой вступила конница, в воздухе витала смерть наряду с лязгом оружия и свистом летящих стрел.
Как же не хватало сейчас кентского отряда, что обычно находился в авангарде в качестве основной силы, было бы гораздо проще одолеть врага. Но из-за алчности и упрямства нерадивого Эльгера они ранее были перебиты и в данный момент уже являлись удобрением почвы нортумбрийских лесов.
Этельвольд с нескрываемой радостью наблюдал, как его воины оттесняют армию Уэссекса назад, адреналин бурлил внутри, и он также ринулся в атаку, за ним последовал его союзник Эохрик, который постоянно находился рядом. Этельвольд мчался навстречу своему брату, словно тот был единственной целью…
— Эдуард! Мне быть королём! Я старший из Этелингов и имею все права на престол! — взревел Этельвольд, приближаясь. Эдуард казался безмятежным, его лицо словно не выражало никаких эмоций.
— А ведь могло быть всё иначе, брат! — лишь воскликнул Его Величество.
— Ты не брат мне! — орал неистово Этельвольд, обнажив свой меч, затем ринулся в атаку на короля.
Возможно, ещё спустя несколько мгновений братья бы схлестнулись в поединке, но в спину Этельвольда вонзилось копьё и тот застыв, рухнул из седла наземь.
Тело мужчины парализовало от дикой боли, накатывающей холодными волнами смерти. Отголосками звучали крики сражающихся воинов и лязг оружия, небеса затягивало серой дымкой… В мгновенье промчались яркие моменты из жизни, детство при дворе, весть о гибели отца… и последней вспышкой в сознании был образ Санны, взор её прелестных глаз и сверкающие слезинки, что катились по щекам, когда он силой брал её в тронном зале…
«А ведь могло быть всё иначе, брат…» — словно шелест звучали в голове слова Эдуарда перед тем, как мрачные краски окружающего мира потухли навеки.
А неистовое сражение продолжалось, долины были усеяны телами убитых и раненных. Король Эдуард дал приказ отступать, противник оказался сильнее, чем предполагалось изначально. Викинги оттесняли англосаксов к берегам реки Уз, те отчаянно отражали атаки.
Можно считать, что Эдуард проиграл это сражение, но потери в рядах данов и нортумбрийцев были колоссальные, в этой битве также погиб и Эохрик, король Гутрума.
Смерть лидеров буквально обезглавила остатки армии викингов. Король Эдуард отступал с оставшимися в живых воинами в сторону своего лагеря с осознанием того, что восстание против него подавлено, хотя и огромной ценой колоссальных потерь.
Из обрывков разговоров данов сидящий на морозной почве Эрик сделал выводы, что пленных будут допрашивать на рассвете и многих казнят. Естественно, доспехи и оружие у них изъяли, благо, что хоть плащ тёплый оставили, ведь до утра и околеть можно…
Уже в лесу сгущались сумерки, викинги решили сделать привал чуть поодаль от места бойни, ведь слишком много тел вокруг, своих-то погребут, а с покойными саксами никто возиться особо не желал.
Основная часть данов направилась по тропе вглубь леса, а сторожить пленных осталось около двадцати человек. Они бодро о чём-то переговариваясь, разожгли костёр. В котле варилась ячменная каша, в деревянных кружках был налит подогретый пенный эль.
По оживлённым крикам и разговорам викингов Грандвелл понял, что с поля боя пришли вести и саксы отступили, а также Эохрик и Этельвольд мертвы. У данов был очередной повод потребить алкоголь в честь победы, а также помянуть своих погибших в бою королей.
Эрик дождался момента, когда полностью стемнеет, пришло время действовать. Сидеть и ждать своей участи было не в его характере, лучше рискнуть, нежели плыть по течению обстоятельств в неизвестность. Сидя со связанными за спиной запястьями, он попытался стянуть перчатку с правой руки, где на безымянном пальце был перстень с небольшими острыми зубцами. Затем Грандвелл прилёг набок, согнув ноги в коленях в попытке достать руками до обшивки на сапогах. Казалось, от мороза оголённые пальцы совершенно не сгибались и не слушались, но усилием воли граф начал царапать кожаную обшивку сапога шипами своего перстня. Между слоями кожи в обувь графа была вшита металлическая пластина-лезвие, этому трюку научил покойный отец Георг Грандвелл.
Эрик тихо и методично ковырял кожу на своём сапоге около часа, затем кончиками озябших пальцев ему всё же удалось извлечь то самое лезвие.
Всё это время сидящий рядом Дейн молча и с интересом наблюдал за манипуляциями графа явно понимая, что это хоть призрачный, но шанс на спасенье.
— Держи крепко пластину, — тихо молвил Эрик, придвинувшись к своему тэну ближе. — Просунь её под верёвки на моих руках, остриём к верёвкам.
После того, как Дейн выполнил просьбу, граф начал ёрзать связанными запястьями в попытке разрезать путы лезвием, которое крепко держал Дейн за своей спиной. Идея графа обнадёживала и спустя час ему удалось освободить запястья от тугих верёвок. Руки немного затекли, но Эрик с облегчением вздохнул, надевая снятую перчатку. Действовать следовало тихо, дабы не привлечь внимание данов, что расположились неподалёку у костра. Они весьма эмоционально о чём-то спорили и хохотали, попивая пенный эль. В морозном лесном воздухе витал запах варёной каши и копчённого мяса, дразня безжалостно проголодавшихся связанных у стволов деревьев пленных.
Эрик же времени не терял, он максимально бесшумно освободил связанные руки Дейна, велев тому держать их за спиной, а также не делать лишних движений, чтоб не создавать шум. Затем граф принялся освобождать свои связанные ноги, максимально подогнув в коленях и когда дело увенчалось успехом, Эрик перерезал аккуратно путы, которыми они с Дейном были привязаны к стволу дерева.
— Мы свободны, Дейн, — шепнул Эрик своему тэну, у которого в глазах уже блестел азарт и желание поскорее убраться отселе. — Но бежать сейчас опасно, нас непременно догонят и убьют. Также желательно попытаться освободить и остальных…