— Приезжай, милая, мы будем безмерно рады! — молвила Мари, обнимая сестру на прощанье. — Его Сиятельство пусть побыстрее одужает да встанет на ноги, может вы и вместе нас навестите…
— Уж как Господь даст, я-то все силы приложу… Скучаю за вами сильно, поцелуй от меня племянников, да тётю с дядей, — Деми смахнула слезу, прощаться она с родными не любила.
В путь с Мари отправилось по приказу графини двое сопровождающих, ведь одну сестру отпускать в дорогу было опасно. Деми лишь грустно вздохнула, глядя вслед удаляющимся к вратам крепости всадникам. Эррол и Катрин также покинули замок, ведь у каждой из них свои неотложные дела да хлопоты по хозяйству.
Графиня, кутаясь в тёплую накидку, оббитую бобровым мехом, торопливо пошагала в сторону центральной башни, утренний зимний ветер нещадно пробирал до костей и хотелось поскорее зайти в прогретое помещение. Деми с улыбкой на устах направилась в свою опочивальню, Эрик наверняка уже проснулся. Так хотелось юркнуть под тёплое одеяло к своему драгоценному супругу, прильнуть к его горячему аки огонь телу… теперь всё будет хорошо, ведь весь кошмар позади, главное, что они оба живы и вместе, а все остальные невзгоды можно пережить.
Глава 30
Конунг Ульвар с горечью взирал на полуразрушенные хижины своих посёлков, где успели побывать мародёры Орма перед походом на Рендлшир. Сколько ведь предстоит вложить сил и труда, чтоб восстановить свои деревни, но это не самое страшное. Преданных людей, убитых Ормом назад не возвратить…
— Вот я и застал твои земли в таком виде, когда прибыл к тебя, — молвил хмурый Бродди, который ехал верхом подле рыжеволосого конунга.
— Благо хоть мой дом уцелел, — Ульвар указал на длинную и довольно высокую постройку, которая виднелась чуть поодаль.
— Поспешим туда, мой конунг, — голос ярла Зигфрида казался напряжённым, исполненным нетерпения. Ведь где-то там должна быть его Ингерда… Мужчину не покидали мысли о ней с тех пор, как тот вернулся в Рендлшир с Данелага, а когда и вовсе нависла угроза смерти, ярл поклялся сам себе, что более никогда не отпустит Ингерду.
Прибывших в посёлок воинов оставшиеся там женщины встречали с радостью, ведь ранее они считали себя покинутыми и обездоленными, у многих мужья были убиты людьми Орма при военном сопротивлении, а некоторые мужчины попросту сбежали в леса, организовавшись в партизанский отряд, а затем всё же вернулись в посёлки, когда враги ушли.
— Наделали беды эти псы… — вздохнул Бродди, поглаживая свою бороду и озираясь по сторонам. — Уж взыщешь с его людей по полной…
Ульвар промолчал, его лицо словно закаменело, отражая накатывающую ярость и желание всё крушить… Но это будет потом, а сейчас он приближался к своему родному дому, который чудом уцелел.
— Боги милостивые! Наш конунг! — из распахнутой настежь двери выбежала Ингерда, спотыкаясь от ухабы мёрзлой почвы. — Они убили Олафа! — голос женщины дрогнул, она выглядела такой напуганной и несчастной, беззащитной… Зигфрид быстро спешился и неожиданно заключил Ингерду в свои крепкие объятия, уткнувшись носом в её макушку. Она не сопротивлялась, содрогаясь в рыданиях сама невольно прильнула к груди ярла.
— Я более никогда не отпущу тебя… — прошептал хрипло Зигфрид. — Ты станешь моей, Ингерда…
— Вот наконец-то дошло до тебя, Зигфрид! Ранее надо было брать эту женщину в жёны, а то коль смерть бы в спину не дышала, так бы и ходил вокруг да около! — рявкнул Ульвар, прерывая идиллию воссоединившихся влюблённых. Идёмте-ка пока в дом, выпьем эля, Бродди. Долго задерживаться не станем, нас ждёт путь в посёлки Орма, — последние слова конунг процедил как-то зловеще.
Посреди зала дома Ульвара горело пламя в таком родном до боли очаге, на решётках запекалась рыба, в котелке варилась каша. Хозяйственная Ингерда заботилась не только о себе и своём сыне Агвиде, а также и об остальных детях, которые остались без отцов и без провизии. Селяне выживали как умели, люди Орма успели частично опустошить запасы местных жителей.
— Моя богиня Вар, тёплая и надёжная… — Зигфрид так и не отпускал свою любимую, держа за руку, когда они вошли в дом.
— Есть подогретый эль, извольте с дороги испить, — женщина налила пенный ячменный напиток в деревянные кружки, потчуя Бродди, Ульвара и Зигфрида. — Жаль, что мало… на всех не хватит… туго нам всем тут сейчас, мой конунг, — Ингерда тяжко вздохнула, утирая слёзы со щёк.
— Где Олафа погребли? — спросил мрачно Ульвар.
— Там, где курганы… на пути к деревням Орма… первая по пути свежая насыпь… со всеми почестями… — голос женщины дрогнул, брата она очень любила. — Они убили его прилюдно, чтоб на людей страху нагнать… Мой Олаф не хотел давать клятву верности Орму, сказал, что лучше умереть… Потом Орм ворвался сюда, в дом. Кто-то из его воинов хотел меня схватить, но мой сын Агвид… такой маленький и храбрый ринулся и закрыл собой… Тогда Орм лишь смеялся, затем махнул рукой и сказал, что они потом вернуться. Он сказал, что не хочет осквернять этот дом, в котором вырос. Дом вашего отца…
Зигфрид вновь заключил в объятия рыдающую женщину, пытаясь успокоить.
— Зигфрид, ты останешься в посёлке. Будешь вместо Олафа. Работы тут полно, позже решим дела хозяйские, а сейчас утешь Ингерду, соберись с силами. Будешь тут главенствовать! — непреклонно молвил Ульвар, хлопнув ярла по плечу.
— А как же поход на земли Орма? Я более не нужен Вам? — Зигфрид приподнял брови удивлённо, но услышанное ему понравилось.
— Ты мне тут нужнее, только тебе и сумею доверить свои земли в Данелаге, — заключил конунг. — Это приказ, Зигфрид. Так что останься тут да утешь свою женщину! А нам пора, Бродди…
Оба вожака осушили по кружке пенного эля, немного согревшись.
— Конунг Ульвар! Ярл Зигфрид! — в зал вошёл заспанный Агвид, протирая руками свои очи, словно присутствующие дорогие ему люди являлись всего лишь сном. — Вы живы! Вы вернулись!
— А с чего нам помирать, Агвид? — рявкнул Ульвар. — Боги решили, что ещё рано…
От наблюдательного мальчика не укрылось то, что Зигфрид обнимает его мать и совсем не по-дружески, на мгновенье замер и выпучил свои сонные глаза.
— Иди сюда, сынок, — ярл, одной рукой продолжая обнимать любимую женщину, второй же притянул к себе мальчика, слегка потрепав его русые волосы на макушке. — Теперь я с вами буду, уж позабочусь о вас с мамой… И в обиду не дам… А ты храбрый, Агвид! Сумел защитить свою мать от врага, — голос мужчины был мягким, он пытался расположить к себе сына Ингерды. — С тебя получится хороший воин, я многому сумею научить!
Агвида это известие обрадовало, ведь теперь они с мамой под защитой самого ярла Зигфрида, который также и обучит боевым навыкам, вот все местные мальчики будут завидовать! Ведь Агвиду так не хватало отцовских наставлений, увы, мать не сумеет дать то, что сыновьям дают отцы…
— Иди-ка, Агвид, спи… время ещё раннее, так что можешь немного поспать, — Зигфрид слегка похлопал мальчика по плечу. — И мне с дороги надо бы немного отдохнуть…
Мальчик улыбнулся и послушно поплёлся в комнату Олафа, где он сейчас обитал. В отличии от остальных домов местных данов, где обычно люди ютились в большой общей зале подле очага, отгораживаясь друг от друга деревянными перегородками, Ульвар всё же распорядился сделать несколько полноценных отдельных комнат в своей обители, отапливаемые глинобитной печью. А в одной и вовсе был небольшой камин, там была спальня для гостей, где конунг ночевал с Малиндой, когда ранее они сюда приезжали.
Ингерда и Зигфрид вышли на улицу проводить Ульвара и Бродди, женщина не без ужаса взирала на многочисленный отряд викингов, на суровых лицах которых читалось предвкушение. Да и сам рыжеволосый конунг казался каким-то мрачным и задумчивым, не таким, как прежде…
— Они идут на земли Орма, — голос Зигфрида казался напряжённым. — Ульвар жаждет возмездия и справедливости…
— Там женщины и дети… — прошептала Ингерда, глядя на удаляющиеся в сторону курганов зловещие многочисленные силуэты всадников в дымке предрассветного тумана, застилающего посёлки и долины прибрежных земель Данелага.