Пока графиня Монте-Кристо вела свою проникновенную речь, две сестры почтительно внимали ей, склонив головы и молитвенно сложив руки.
— О, как я могу считать себя достойной участвовать в этой святой работе? — вздохнула графиня де Пьюзо.
— Но, дорогая моя, вы уже и так вполне достойны этого, — воскликнула графиня Монте-Кристо, заключая в объятия новую сестру, — но все же вам придется вынести еще одно испытание. Вы должны на время оставить общество, возможно, это продлится несколько лет, но все это время ваша дочь будет находиться под нашим заботливым наблюдением, поверьте, покинув ее на время, вы не оставите ее сиротой.
— Приказывайте и я подчинюсь вашему решению, — решительно ответила графиня де Пьюзо.
Тем временем наступил день и в кабинете графа де Пьюзо происходила совершенно иная сцена.
Граф, барон Матифо и полковник Фриц была заняты обсуждением брачного договора.
Письменный стол графа был завален кипами документов, относящихся к стоимости той или иной собственности, доходам от ферм и поместий, а также к случаям возможной смерти того или иного родственника или члена семьи.
В опись ценного имущества не внесли только саму Киприенну.
Наконец обсуждение закончилось и договаривающиеся стороны пришли к полному согласию по всем вопросам.
Засовывая бумаги в большой портфель с серебряным замком, Матифо пообещал лично переговорить с нотариусом о составлении контракта и вскоре распрощался с присутствующими.
Перед самым его уходом полковник, потирая руки, исподтишка подмигнул графу, как бы желая сказать тем самым: «Ну что, мы ловко поймали его в ловушку, не так ли?
— Кстати, — заметил вдруг Матифо, останавливаясь у самой двери, — на какое число мы назначим подписание брачного договора?
— Сделаем это как можно скорее, — ответил граф де Пьюзо, — пусть церемония состоится завтра вечером.
Завтра вечером! Бедная Киприенна!
ГЛАВА XXIV
Счастье богачей
Вечером следующего дня особняк де Пьюзо был ярко освещен, на лакеях были парадные ливреи, во двор дома въезжали все новые и новые экипажи. По парадной лестнице нескончаемым потоком поднимались гости, среди которых были гордые дипломаты, элегантные молодые денди, почтенные пожилые дамы и очаровательные юные девицы.
Пока все они торжественно проходили между двумя рядами лакеев, на улице перед домом собралась толпа праздных зевак, выражавших свою зависть и восхищение самыми разнообразными замечаниями.
— Ну и счастливцы же эти богачи!
— Эта дама, должно быть, по меньшей мере маркиза.
— Это посол!
— А это министр!
— Посмотрите-ка, вон идет герцог де Ленонокур!
— Кто? Этот маленький толстяк?
— Нет, другой, вон тот худощавый мужчина. Хоть он и выглядит таким тощим и имеет голодный вид, но тем не менее, он сказочно богат. Говорят, что в день он тратит не меньше пятисот франков!
— За такие деньги можно каждый день съедать по целому быку.
— Конечно, но он ест не больше других.
— Еще бы! Даже китайский император не может съесть за обедом больше двух бифштексов.
— Какая прекрасная карета!
— А вон еще одна!
— Наверное, здесь сегодня будет бал?
— Кажется, они празднуют свадьбу!
— Нет, нет, вы ошибаетесь.
— Нисколько!
— Господа, я могу сообщить вам самые верные сведения! — воскликнул маленький и юркий писец, служивший в конторе у нотариуса. — Сегодня вечером должно состояться подписание брачного договора между дочерью графа де Пьюзо и бароном Матифо. Уж мне-то это хорошо известно, поскольку барон является одним из наших клиентов.
По толпе пронесся гул восхищения.
Матифо! Самый богатый и честный человек во Франции, вот кто такой этот Матифо! Его имя, подобно магическому заклинанию, вызывало видения стальных сейфов, наполненных блестящими золотыми монетами, и целых кип тысячефранковых купюр, громоздящихся подобно огромным башням.
Кое-кто поговаривал, что банкир всегда имел при себе полтора миллиона франков наличными, а в жилетном кармашке носил чек на такую же сумму.
Другие рассказывали, что однажды зимой Матифо отказался заплатить высокую цену за персики, но, побежденный красотой и изяществом хорошенькой продавщицы, в конце концов уплатил за них вдвое.
Третьи вспоминали случай, когда барон как-то раз дал подержать на несколько минут свой портфель носильщику, а затем заплатил тому за услугу целых семьдесят пять франков.
— О, как счастлива его невеста! — судачили в толпе, — ей очень повезло с таким женихом.
Но если бы они только знали, с каким страхом ждала бедная Киприенна наступления ужасной минуты, если бы они только видели, с каким презрением и негодованием смотрит невеста на своего знаменитого жениха!
Приглашенные собирались в парадной гостиной, где их встречал сам хозяин дома, граф де Пьюзо.
Он проявлял очевидное беспокойство, то и дело бросая взгляды на дверь, откуда должна была с минуты на минуту появиться его супруга, которая уже и так запаздывала, заставляя ждать себя гораздо дольше, чем позволяли правила этикета, и обстоятельство это не могло остаться незамеченным гостями.
Граф уже дважды посылал за графиней, но никто из слуг так и не вернулся, а госпожа де Пьюзо все еще не появлялась.
Откладывать церемонию дольше не было никакой возможности.
Нотариус открыл свой портфель и выложил на стол необходимые документы.
Граф бросил многозначительный взгляд на полковника Фрица, который отлично понял его и быстро вышел из комнаты.
Через несколько минут он вернулся с нахмуренным лицом и, подойдя к графу, шепнул ему на ухо несколько слов.
Выслушав его, граф сделал невольный испуганный жест, не укрывшийся от внимания гостей. Однако господин де Пьюзо тут же взял себя в руки и с полным самообладанием объявил, что графиня плохо себя чувствует и просит извинить ее за опоздание, однако, она все же надеется появиться в гостиной через несколько минут.
Затем граф подошел к доктору Озаму, стоявшему у камина, и, взяв его под руку, увел врача из комнаты.
Как только граф удалился, в зале послышался приглушенный шепот; громко говорить боялись, ибо в гостиной находились Киприенна и Матифо.
Всецело поглощенный своей любовью, банкир не замечал ничего вокруг и принялся утешать побледневшую Киприенну, стоявшую рядом с ним с опущенными глазами.
Выгодное замужество Киприенны вызывало зависть у многих близких друзей графа де Пьюзо, которые тут же начали делать насмешливые замечания по поводу отсутствия графини.
— Графиня не из тех женщин, которые могут из-за легкого недомогания пропустить столь важное событие в жизни своей семьи, — заметил один из приглашенных.
— Кто знает, как она в действительности относится ко всему этому? — шепотом ответил его сосед, — кажется, графиня с самого начала не одобряла этого брака.
— Как жаль, что такую прелестную девушку приносят в жертву богатству, — тихо пробормотала пожилая вдова, приехавшая вместе со своей двадцатипятилетней незамужней дочерью. Справедливости ради следует отметить, что и маменька и дочка в душе были готовы с радостью принести точно такую же жертву.
— Это просто какая-то комедия, — произнес старик, стоявший рядом с ними, — графиня не более больна, чем вы или я.
— Но почему же она тогда так долго не появляется здесь?