Арабелла отставила тарелку в сторону и некоторое время сидела неподвижно, глядя зелеными глазами в пустоту.
— Когда он приехал домой в тот последний раз, был очень расстроен. Никогда его таким не видела. Он не спал по нескольку дней, но иногда впадал в эйфорию и мечтал о том, что мы сделаем, когда ему станет лучше. А после он снова мрачнел, и ничто его не радовало… Признаю, мне неприятно было находиться рядом с Джорджем, когда на него нападало такое настроение. Он на всех бросался. Он даже ругал доктора Филпса и жаловался, что все против него, что мы все хотим его убить. Врач не нашел средства от его недуга. Джордж все больше слабел. Его часто тошнило; он не мог есть. Кроме того, он испытывал сильную жажду и часто не понимал, где находится.
Рэн поставил локти на стол и, подавшись вперед, посмотрел на нее в упор:
— Какова же была причина его недомогания?
Арабелла всплеснула руками.
— Доктор Филпс записал причиной смерти судороги, но, по-моему, он поступил так, чтобы избежать скандала.
— А что доктор сказал вам наедине?
— А я с ним подробно и не говорила.
— Но вы были женой Роффи. Неужели доктор не сказал вам, что с вашим мужем?
Арабелла опустила глаза.
— За ним ухаживала леди Роффи; она же беседовала с доктором Филпсом. Но когда я предположила, что Джорджа могли отравить, свекровь не стала со мной спорить.
Рэн вертел в руках кофейную чашку.
— Вы овдовели, прожив в браке три месяца, и говорите, что большую часть этого времени ваш муж был в отъезде. Насколько хорошо вы его знали?
Тревога покинула ее лицо, и она улыбнулась.
— Мы с Джорджем знали друг друга всю жизнь! Видите ли, имения наших родителей граничат друг с другом. После того как мои родители умерли, сэр Адам и леди Роффи взяли меня к себе. Мне было десять лет, Джорджу немногим больше. Они все были очень добры ко мне, а Джордж был как старший брат… — Помолчав, она простодушно добавила: — Я его боготворила.
Рэн крепче сжал чашку.
— Значит, у вас был брак по любви.
— Конечно. Наши родители всегда хотели, чтобы две семьи объединились. Но не нужно думать, что нас принудили к браку. — По ее лицу пробежала тень. — Я вышла бы за Джорджа, как только окончила школу, но он говорил, что нужно подождать. Он не хотел торопить меня со свадьбой. Полагал, что я еще могу передумать, хотя я-то знала, что ни за что не передумаю.
— Значит, в свет вас вывозила леди Роффи? Почему она не отвезла вас в Лондон?
— В том не было необходимости. Мне нравилось жить в Ривсби-Холл.
— Но там, должно быть, довольно ограниченное общество. Судя по вашим словам, ваш жених хотел, чтобы вы убедились в собственных чувствах?
— Да, но я всегда любила только его.
— Значит, он не жил там все время?
— Он часто уезжал, навещал друзей, а в Лондоне жил в тамошнем особняке своих родителей.
— А с его родителями жили вы…
— Вы говорите так, словно я была там узницей, — возмутилась она. — Ваши подозрения просто нелепы! И никак не помогут мне выяснить, что произошло с моим мужем!
Арабелла привстала, и он поспешно попросил:
— Пожалуйста, не уходите. Простите меня, я просто пытаюсь во всем разобраться.
Она снова села, и он продолжал:
— Этот мистер Летчмор… Больше вы его не видели? Если он был таким близким другом, разве он не приехал бы на похороны, пусть даже они и поссорились?
— Говорю вам, он уехал за границу. Прислал свои соболезнования, но в то время я радовалась тому, что он не приехал. Последние дни Джордж горько осуждал и проклинал его. — Она сцепила руки и посмотрела на Рэна. — И только потом, когда узнала состояние финансов Джорджа, я заподозрила, что в гостях с ним могло что-то случиться.
Она покачала головой, когда Рэн предложил ей еще кофе. Он долил кофе себе и тихо спросил:
— Что вы подозреваете?
— Разве не очевидно? Его обманом лишили денег. Вспомните, вчера вечером сама леди Меон призналась, что они играют по-крупному.
— Играть в азартные игры на крупные суммы не противозаконно, — заметил он. — Как и проигрывать.
— Да, я знаю, но Джордж был добрейшим, мягчайшим из людей! Вы бы видели, каким он вернулся домой в последний раз, такой злой, с подорванным здоровьем! — Она приложила ладонь к щеке. — А однажды, когда я зашла в его комнату, он сказал, что ему не следовало ездить в Меон-Хаус, что все они воры… — Она нахмурилась. — По крайней мере, я думаю, что он имел в виду именно это. В конце его стало довольно трудно понимать.