— Может быть чаю? — спросила Аннабель, откладывая вышивку, и я отрицательно замотала головой.
Эта охота хуже рыбалки!
Я хорошо запомнила первую и последнюю свою поездку с отцом на озеро — в царство тумана, холода и комариных толп. Зачем вообще устраивать что-то подобное? Кому нужны окровавленные тушки зайцев? И эти соколы — почему бы просто не дать птицам жить на воле так, как заведено в природе?
Почему человеку обязательно подчинять и властвовать? Над собой, другими, над природой? Что в нас особенного, что мы решили, будто имеем на это право?
Последней каплей стала невозможность справить естественную нужду — шатра для этого дела почему-то не предусматривалось.
— Куда ты, дорогая? — спросила Аннабель, когда, сжав зубы, я встала и направилась в сторону ближайших зарослей.
— Скоро вернусь, — буркнула, не оборачиваясь, и только услышала в ответ шелест юбок близняшек за спиной. — Вы серьезно!? В туалет мне надо, ясно? По нужде! — и пока Сиззи и Роззи, пунцовые, не знали, куда себя деть от смущения, я шмыгнула за куст шиповника и углубилась в пролесок.
Здесь жара не ощущалась так сильно, да и ветер оставил в покое мои волосы. Пахло мхом и лежалой травой, а еще деревом и свежестью. Пройдя несколько метров, я оглянулась, примерно приметив тропинку, по которой потом смогу вернуться назад, и принялась собирать юбки.
Как мне удалось не испачкаться, не знаю, но когда дело было сделано, я почувствовала несказанное удовлетворение, а потом услышала за спиной смешок. Обернулась, но никого не увидела.
Смешок повторился и я пошла на голос, игнорируя инстинкт самосохранения, и вдруг вышла с другой стороны пролеска к реке. Деревья заглушали шум воды и я подошла ближе, с удовольствием разглядывая двойную радугу над бликующей на солнце поверхностью воды.
— Крайне редкое явление, надо сказать, — я вздрогнула, когда рядом со мной поравнялся Роберт Стендброк младший.
— Что? Соколиная охота? — он хмыкнул и покачал головой, заведя руки за спину.
— Нет, радуга. Обратите внимание, двойная.
— Я вижу…
— Все дело в угле, под которым свет проникает в капли. Иногда случается так, что он отражается дважды, поэтому мы и видим две радуги — одну настоящую и вторую — ее отражение.
— Что ты здесь делаешь?
— Охочусь, конечно, — Роберт улыбнулся, но я скорее почувствовала, чем поняла двоякость сказанного.
— Ты специально выбираешь момент, когда я одна, да? Хочешь насолить отцу?
— Вздор, — Роберт рассмеялся и я скрестила руки на груди. — Я же обещал вам урок хороших манер, — я оглянулась вокруг и ответила со смешком:
— Не самое подходящее место, чтобы учиться хорошим манерам.
— Не место делает человека, а человек — место, — изрек Роберт младший с таким серьезным видом, что я прыснула.
— Да ты философ! — но он не обиделся, даже наоборот, улыбнулся в ответ и поклонился, положив ладонь на грудь.
— Всегда к вашим услугам, — а потом добавил. — На мою беду у вас слишком верные служанки, — и, видя непонимание в моих глазах, продолжил. — Что, конечно, делает им честь, но крайне усложняет наше взаимодействие.
— В каком смысле?
— Они отказались передать вам послание, — я опять засмеялась и заправила прядь волос за ухо. — Поэтому пришлось импровизировать.
— Повезло-повезло, — ответила я и спрятала руки в карманы, чтобы скрыть возникшую из ниоткуда неловкость. — Так что за послание?
— О времени и месте следующего урока. Я подумал, что для вас будет спокойнее не покидать территорию поместья и организовал все необходимые приготовления на конюшне…
— Чем ты подкупил конюха? — перебила я дровосека, качая головой.
— Подобные предположения оскорбляют меня до глубины души, — Роберт деланно возмутился и добавил. — Только его сына.
— Что ты ему пообещал? — не унималась я, но дровосек только покачал головой.
— Это не имеет значения. Главное, что после заката я буду ждать вас там, Элиза.
ГЛАВА 17
Соколиная охота, которая с самого начала показалась мне глупой затеей, после встречи с Робертом младшим окончательно потеряла всякий смысл.
Аннабель пыталась увлечь разговором, но у нее получалось плохо, потому что мысли мои были далеко. Смешно, конечно, но я стала привыкать к дровосеку, его внезапным появлениям, странным разговорам и обходительности, которая одновременно радовала и смущала.
Когда Роберт Стендброк старший вместе с моим отцом, наконец, присоединились к нашему скромному женскому обществу, я изнывала от скуки и бесилась от того, что время не может бежать быстрее.