– Что ты здесь делаешь? – Она встала, прижимая к себе младенца, как щит. – У тебя снова идет кровь. Не надо вставать.
Он ответил ей ледяным взглядом.
– Это мой дом, кажется. – Его губы сжались от боли, вокруг пролегли морщинки. Темно-каштановые волосы растрепались под повязкой, прикрывавшей висок. Он прислонился к косяку. Жесткая щетина на щеках придавала ему диковатый вид, сейчас он ничем не напоминал лощеного графа.
Внезапно Эмили показалось, что она вообще его не знает. Ни следа не осталось в нем от мальчика, которого она обожала в детстве. Исчезла ленивая улыбка и привычка поддразнивать ее. Его глаза сияли стальным, безразличным блеском. Даже раненный, он олицетворял для нее угрозу.
– Тебе еще рано вставать.
– А тебе было бы удобнее, если бы я сейчас споткнулся, упал и умер от потери крови?
– От твоей крови на ковре остались бы пятна. Зачем давать слугам лишнюю работу.
– Я плачу слугам.
– И после твоей смерти твое состояние продолжало бы это делать.
Обычно она не вела себя как мегера, но сейчас язвительность помогала скрыть страх. Он ведь может и выгнать их.
– Рад видеть, что женился я удачно и жена моя – образец послушания. – Затем он обратил внимание на детей, и глаза его сузились. – Кто это?
– Наши дети.
– Наверное, я запомнил бы, если бы стал отцом.
– Это дети моего брата. Ты их опекун.
– Опекун?
Эмили взглядом умоляла его не говорить больше ничего в присутствии детей. Если Ройс узнает о смерти отца, его сердце будет разбито.
– Мы поговорим о Дэниеле позже.
– Где нянька?
– Мне не нужна нянька! – прервал его Ройс. – Мне нужна тетя Эмили!
– Ройс, успокойся, послушай меня... – Эмили попыталась унять мальчика, но это не помогло.
– Мне не нужна нянька! – завопил он, швыряя на пол оловянного солдатика.
Эмили поняла, что сейчас произойдет.
– Ну-ну, тише. – Она встала и сунула племянницу графу в руки.
Тот машинально взял малышку и держал ее на вытянутых руках, словно опасаясь подхватить заразу.
Она опустилась на колени возле Ройса и попыталась успокоить его.
– Ну вот, все хорошо. Не беспокойся, мы не будем заводить няньку.
– Скоро приедет папа. Он заберет нас отсюда. – Мальчик с дерзким вызовом взглянул на графа Уитмора, но позволил себя успокоить.
Груз вины на ее плечах стал еще тяжелее. Она не сможет долго скрывать от Ройса смерть Дэниела.
– Эмили... – В голосе Уитмора прозвучала явственная тревога.
Она бросилась к графу и успела взять у него из рук Викторию, прежде чем тот без сил опустился на пол и привалился к косяку, застонав от боли, на повязке проступила темная кровь. Она положила малышку в колыбель.
– Помогите! – крикнула она, надеясь, что кто-нибудь из слуг услышит ее. – Кто-нибудь, скорее!
Она опустилась на колени рядом с графом, пытаясь удержать его обмякшее тело. На его губах мелькнула тень улыбки.
– Значит, ты все-таки решила не дать мне умереть, – прошептал он.
Его глаза закрылись, а она пробормотала:
– Еще не вечер.
Стивен вызвал к себе дворецкого Фарнсворта, надеясь получить от него хоть какие-то ответы.
Стивен попытался сесть в постели, хотя даже небольшое усилие вызывало головокружение. Фарнсворт наконец появился. Над розовой лысиной у дворецкого поднимался венчик седеющих волос, румяные щеки были гладко выбриты.
– Расскажите мне, что произошло в ночь моего возвращения, – попросил Стивен.
– Милорд, боюсь, что здесь почти нечего рассказывать. Это произошло два дня назад.
– Кто меня привез?
– Наемный экипаж. Возница не знал, кто вы.
– Но он сказал, кто поручил ему отвезти меня?
– Вы сами, милорд. Возница был очень сердит, ведь происходило все в середине ночи.
– Какие вещи у меня были с собой?
– Никаких. Одеты вы были странно: В ужасные лохмотья, милорд. Они пахли тухлой рыбой, так что я приказал все сжечь.
Его что, перевозили на корабле? Возможно, не сожги дворецкий вещи, он мог бы узнать больше.
– Вы не заглянули в карманы?
– Нет, милорд. Я не подумал.
– Спасибо, Фарнсворт. Это все.
Дворецкий не двинулся к двери.
– Милорд, касательно леди Уитмор?
– Что такое?
– Знаете, сэр, мы сомневаемся, слуги и я...
Стивен под одеялом сжал кулаки. Ну давай же.
– Да?
– Говоря откровенно, милорд, ваша супруга осуществила некоторые... изменения.
– Изменения какого рода? Фарнсворт в смятении ломал руки.
– Я верно служил вашему роду более тридцати лет, милорд. Я никогда не осмелился бы сказать о Честерфилдах что-нибудь дурное. Но я боюсь, что ваша супруга, возможно, зашла слишком далеко.