— Вы, — отставив хорошие манеры, маркиза ткнула пальцем в некроманта, — немедленно отпустите девочку и отойдёте от нее на три шага! Вы, — теперь она указывала на служанок, — прекратите орать, и сейчас же наведете порядок, убрав отсюда этих монстров недоделанных, — тетки синхронно кивнули. — Теперь ты, — голос Иришки смягчился, она улыбнулась и протянула руки некромашке, — ты опять меня разбудила, красавица моя.
Уже в своей комнате, девушка закрыла глаза и устало привалилась к косяку.
— Ты чего? — всполошилась Миранда. — Тебе нехорошо?
— Детка, я за тебя так испугалась, — Аола так и не открывала глаз. — Но я сейчас буду тебя ругать.
— Это из-за того, что я Аннабел обзывала? Так она и вправду жаба, и говорила про тебя всякие гадости.
— На мой взгляд, она больше похожа на облезлую мышь в чепчике и очках, но это не дает тебе никакого права обзывать взрослых людей, которые к тому же находятся в зависимом положении. Ты маркиза или рыночная торговка?
— Они тебя обидели, — упрямо повторила малышка.
Сделав над собой некоторое усилие, Иришка отошла от такой надежной двери и, сделав несколько шагов, уселась в кресло, притянув обиженную некромашку себе на колени.
— Милая, поверь, я очень ценю то, что ты меня защищаешь. Но все гадкие слова этих людей меня никак не касаются. Это их грязь, и нас с тобой они в ней не запачкают. А ты прекращай нервничать, меня гораздо больше пугает, когда твоя сила начинает выходить из-под контроля.
— Тебе больно или неприятно?
— Нет, девочка моя, — Иришка покачала головой, — ласково гладя непослушные рыжие вихры, — я просто боюсь, что ты не справишься с этой мощью. Потерпи, скоро у тебя появится учитель, и все наладится.
— Не хочу я, чтобы он был моим наставником, я к дяде хочу, — шмыгнула носом малышка.
— Знаешь, по-моему, мэтр не так уж плох, — помня об утренних откровениях некроманта, Ира не хотела, чтобы Миранда обижалась на будущего наставника. — Давай дадим ему еще один шанс.
— Только пусть своих жабо-мышков разгонит!
— Резонно, помоги-ка мне одеться, наверняка его светлость сейчас заявится для серьезного разговора.
— Ты же не дашь ему ругать меня, — хитрая некромашка обнимала тетку за шею, умильно заглядывая в глаза.
— Можешь не сомневаться!
Глава двадцатая, в которой героиня любуется шедеврами живописи
Напрасно Иришка поторопилась переодеться, никто не потревожил ее до самого ужина, на который их с некромашкой пригласила незнакомая служанка. От похода в столовую маркиза отказалась, ссылаясь на боль в ноге, и потребовала подать еду в свою комнату. Потом она долго рассказывала притихшей, жмущейся к ней в поисках ласки Миранде, сказки удобно устроившись на плетеном диванчике, стоявшем на балконе и любовалась на реку, словно старалась передать медленно и плавно текущему потоку все неприятности, как-то разом свалившиеся на ее голову.
— Идем, милая, я тебя уложу, а то ты совсем клюешь носом.
Сонная малышка только кивнула в знак согласия и направилась в свою спальню, крепко держа Иришку за руку. Отпустив горничную, девушка сама искупала притихшую Миранду и помогла ей надеть пижаму.
— Посиди со мной, — девочка завернулась в одеяло, как маленькая гусеничка.
— Конечно, а ты засыпай, — маркиза склонилась и поцеловала темно рыжую бровушку.
— Спой колыбельную, пожалуйста.
— Только не открывай глазки, — глядя в окно, где вечер прогнал тихие сумерки и теперь уверенно украшал небо яркими звездами и зажигал луну, Иришка запела:
Лунные поляны, ночь, как день, светла…
Спи, моя Светлана, спи, как я спала:
В уголок подушки носиком уткнись…
Звёзды, как веснушки, мирно светят вниз.
Лунный сад листвою тихо шелестит.
Скоро день настанет, что-то он сулит.
Догорает свечка, догорит дотла…
Спи, моё сердечко, ночь, как день, светла.
Она пела и думала о том, что не представляет себе расставание с этой рыжей занозой, так глубоко вошедшей ей под кожу. Меньше чем через месяц она должна будет уехать из Морено кастла, навстречу мужу, который скорее всего только обрадуется предстоящему разводу. Наверняка маркиз запретит ей видеться с Мирандой. О некроманте, который ей слишком сильно нравится, Аола и вовсе предпочла бы забыть.
Убедившись, что девочка крепко спит, Иришка поправила ей одеяло и вышла из комнаты.
В коридоре обнаружился Грегори. Он стоял, опираясь на незабвенный комодик.
— Мы можем поговорить?
Вместо ответа Иришка подошла и стала рядом. Некромант молчал, то ли ожидая ответа, то ли обдумывая предстоящий разговор. Аоле тоже не хотелось прерывать молчание. Ей вдруг вспомнилось, как Джимми Лэнгтон в моэмовском «Театре» кричал: «Если уж взял паузу, то тяни ее! Чем больше артист, тем больше у него пауза!» Чтобы чем-то занять себя она стала разглядывать картину, висящую напротив.
На изрядных размеров холсте была изображена сцена похищения сатирами молоденьких поселянок. Сладострастно улыбающиеся фавны хватали ужасно довольных этим обстоятельством пастушек, взваливали их на плечи и тащили в пышные кусты. Складывалось впечатление, что девы, собравшись в компанию по интересам, сами искали сатиров, уж больно счастливыми они выглядели, попав в руки озабоченных самцов.
«Интересно, а фавны вонючие? И почему девы так радуются? Они все поголовно извращенки или это какое-то магическое воздействие? А может быть сатиры непревзойденные любовники? Каково это заниматься сексом с таким волосатым мужчиной» — мысли скакали подобно резвым козлоногим фавнам. «Интересно, а Грег волосатый?» — она покосилась на некроманта. «Ой, чего-то я не о том думаю!» — но совершенно непристойные мысли упорно возвращались к стоящему рядом мужчине, хотелось чтобы он, взяв пример с нарисованных сладострастников, схватил ее в охапку и утащил в спальню. «Так, давай уже успокаивайся, и вспоминай, что ты замужняя женщина. Хватит глупостей!» — она постаралась отогнать ненужные мысли, но те с упорством возвращались, приводя с собой еще более неприличных подруг.
— У вас прекрасный голос, — Грег наконец-то решил прервать затянувшееся молчание.
«У тебя он тоже волшебный. И руки… Боги мои, как же мне нравятся твои руки!» — ничего не отвечая, Иришка смотрела, как один из сатиров повалил на травку молодую дебелую крестьянку и, задрав ей юбку, целовал бесстыднице целлюлитную коленку.
— Магда наказана, а Аннабел слегла.
— Что, ее жареный петух клюнул?
— Они вас больше не побеспокоят.
— Спасибо, — ей хотелось поскорее уйти, чтобы не наделать глупостей, спровоцированных нарисованными греховодниками.
— Это моя вина. Простите, — он говорил тихо.
— Я тоже виновата.
— Это просто безумие какое-то, но я хочу вас поцеловать, — в черных, как сама полночь глазах некроманта разгорался мрачный огонь. «Я тоже тебя хочу, но…»
— Милорд, у вас есть дети?
— Нет, — он даже растерялся.
— А вы представьте на минутку, что у вас дочь.
— Я не совсем понимаю…
— Что же тут непонятного? Просто поставьте эту придуманную девушку на мое место. Что вы думаете о ее похитителе?
— Я…
— Спокойной ночи, ваша светлость, — покачав головой, Иришка пошла в свою комнату, ужасно завидуя нарисованным пастушкам.
Глава двадцать первая, в которой героиня принимает воздушные ванны
Проклиная своего сексуального похитителя, маркиза вертелась на кровати, сбивая вышитые простыни. Прогнать воспоминания о сладких поцелуях черноглазого искусителя не могли ни мысленные внушения, ни прохладный душ. Вообще-то девушке хотелось искупаться в речке, которая завлекательно мерцала сейчас в лунном сиянии прямо за окошком, но сочтя затею с ночным купанием слишком опасной, она с тяжелым вздохом вернулась в постель.
— Интересно, а что он делает? — будучи женщиной умудренной, Иришка знала, что Грег скорее всего или спокойно спит, или зажал где-нибудь молодую служаночку, но, идя на поводу у распаленного воображения, представила, что он по неведомо откуда взявшейся веревочной лестнице поднимается на балкон. Было так легко поверить, что сейчас его высокая широкоплечая фигура на мгновение заслонит лунный свет. И отодвинув, надувающуюся парусом кружевную занавеску, он с грацией, какую не ожидаешь от такого мощного мужчины скользнет в комнату.