Я подошла к высокому окну. Моя спальня находилась, судя по всему, на третьем этаже, и вид из нее открывался красивый. Мощеный булыжником двор, за ним — зеленый сад с висевшими на деревьях плодами и растущими цветами, лошади на траве, а чуть дальше виднелся город с домами из серого камня…
— Скажи мне, Лея, — обратилась я к стоявшей посередине комнаты горничной. — А что ты мне может рассказать о графе Сангиане?
Услышав это имя, горничная тихо вскрикнула. У меня было такое ощущения, что я упомянула по меньшей мере о Синей Бороде.
— Граф Сангиан — ваш жених, госпожа, — тихо прошелестела горничная.
Я топнула ногой в раздражении. Лея испуганно посмотрела на меня.
— Это я и так знаю, — устыдилась я своей вспышки. Неужели превращаюсь в ту Ариду? — Но какой он человек, вот что меня волнует? Я ведь уже сказала, что почти полностью потеряла память после… ранения.
— Ну… — Лея замялась. — Граф Сангиан красивый, молодой… Живет в замке, родовит и знатен. Завидный жених!
Мнение Леи о моем суженом прямо расходилось с мнением Трисмегиста. Что ж, истина, наверное, где-то посередине, и установить ее мне придется самостоятельно.
— А он… меня любит? — тихо спросила я у горничной. — Ну, я-то все забыла, так может ты что-нибудь насчет этого знаешь?
Лея покраснела так, что я всерьез начала за нее беспокоиться.
Потом она подняла на меня глаза и бесцветным голосом произнесла:
— Граф Сангиан любит столь многих, что, без сомнений, и госпожа в это число входит.
Глава 6
Ну вот, час от часу не легче. Вместо старого трухлявого жениха теперь у меня молодой и красивый жеребец! А я обзаведусь ветвистыми рогами!
Чтобы скрыть свое возмущение от горничной, я повернулась и прошла вглубь комнаты к резной каминной полке. Там стояло множество безделушек, среди которых и несколько вполне искусных миниатюр. Я взяла одну из них и пригляделась: одутловатый напыщенный мужчина в роскошном камзоле с блестящими, пышными манжетами. Должно быть, мой нынешний отец, Октавий или как его там.
Еще на одной миниатюре была изображена молодая женщина с красивым, но бледным и уставшим лицом. Моя местная мать… умершая.
Все остальные картинки изображали меня, то есть Ариду: в бальных платьях, на лошади, на уроке танцев, с папой за помпезным обеденным столом… Стоп, а где же прекрасный жених-жеребец?
Я повернулась к все еще стоявшей возле двери Лее:
— А графа Сангиана здесь нет?
Лея закашлялась. Поняв, что сморозила очевидную глупость, я умолкла. Точно, Арида ведь настолько ненавидела своего жениха, что предпочла броситься в пучину неизведанного, только бы не быть рядом с ним. Должно быть, это моя судьба: иметь в женихах каких-то недоумков!
И тут неожиданно мне стало весело. Как должно быть удивится Арида, сбежавшая в надежде избавиться от ненавистного жениха, обнаружив, что в том мире ее тоже ждет отнюдь не мечта девичьих грез… Тем более там она уже официальная супруга Василия Алексеевича Сморчкова.
— На какой день назначена свадьба? — я снова повернулась к Лее.
На это раз она ответила без запинки:
— Послезавтра, госпожа. Вы к этому дню, должно быть, выздоровеете полностью.
— Наверное, — согласилась я. — Эти снадобья Трисмегиста весьма действенны.
— Да, господин Трисмегист сведущ в лечебной магии, как никто, — Охотно подтвердила Лея, заставив на этот раз закашляться меня.
В магии? И она утверждает это на полном серьезе? Вроде девице не пять лет!
К счастью, Лея не поняла, что означает мой удивленный взгляд, ну или сделал скидку моему посттравматическому синдрому.
И хорошо, что я не стала обвинять ее во лжи, потому что до меня только дошло, что о магии я могла бы уже и сама догадаться. Перенос души и сознания в другой мир — что это, если не магия? В хорошенькое же место меня занесло!
— А ты тоже колдовать умеешь? —обратилась я к Лее.
Та замахала руками:
— Что вы, что вы, госпожа! Мы люди темные, в магии не сведущи. Магией только образованный люд промышляет, вроде господина Трисмегиста! Этому ведь учиться надобно! Читать надо уметь книги старинные…
— А граф Сангиан сведущ? — не знаю, почему вдруг мне вздумалось спросить об этом, но попала я точно в цель.
Потому что Лея вдруг мелко задрожала, как осиновый лист и вмиг из румяной девицы стала бледной как полотно.
— Говорят, он сведущ, да, — тихо проговорила девушка, запинаясь. — Но никто бы не хотел попасть под его чары.