Услужливый Ганс открыл предо мной все двери и все показал.
— Скоро прибудет моя служанка, Лея, — поблагодарила я его кивком. — Для нее тож необходима будет комната.
— Не беспокойтесь, госпожа, — почтительно склонил голову лакей. — Ваша горничная будет жить внизу, где живут все слуги.
Затем Ганс показал мне тюки, лежавшие кучей в углу гостиной.
— Ваш гардероб, госпожа, — пояснил он. — Прибыл вчера поздно вечером. Еще ничего не распаковывали, уж извините.
— Ничего, сами справимся.
Кивнув, Ганс покинул комнату. Я же, найдя в письменном столе ножницы, принялась остервенело рыться в тюках, разыскивая домашнюю одежду. Свадебное платье, хоть и очень красивое, успело изрядно мне надоесть. Корсаж было очень тугой, а белые цветы, пришитые поверх мягкого бархата, безбожно кололись.
В первом тюке обнаружилось нижнее белье, во втором — вечерние наряды. Наконец третий тюк оказался с уловом. И вскоре я вытащила наружу мягкое домашнее платье с розовыми цветами на нежном сером фоне, с удовольствием облачившись в него.
Обедать мне пришлось в одиночестве, так как по словам Ганса, его сиятельство предпочел трапезничать в своем кабинете. Меня это чуть задело, но я решила не обращать особого внимания на поведение мужа. Какая мне разница, чем он занят, ведь понятно уже, что моя предшественница ему изрядно насолила.
После обеда появилась Лея, и дела пошли веселее. Вместе мы распаковали остальные тюки и забили массивный шкаф моими нарядами. Когда работа подошла к концу, Лея, утирая пот со лба, сказала:
— Уж не знаю, в чем дело, госпожа. Но вы и впрямь стали другой. Как будто вместо вас другая Арида явилась.
Я с усмешкой подумала, что она, как никогда была близка к правде. И решила взять Лею с собой, когда отмотаю свой срок в замке.
Глава 8
Арида Белль Эро Фонт Сангиан
— Господин Сангиан просит вас с ним поужинать, — голос Ганса звучал буднично, но сам смысл слов…
Я вздрогнула от неожиданности, и брови мои удивленно оползли вверх. Прошла уже неделя, и вот наконец-то муж вспомнил, что женился.
Эту неделю мы с Леей провели спокойно. На третий после свадьбы день явился Трисмегист, вручил мне запас лекарств и протянул желтоватый конверт. Дрожащими руками я вскрыла его и увидела выписку о том, что Беликова Елена Павловна поступила на лечение в ведущую эндокринологическую клинику Мюнхена. И на сегодняшний день прогресс лечения налицо.
Едва я дочитала, выписка рассыпалась прямо у меня в руках, как будто ей было тысяча лет. Вскоре от весточки из прежнего мира не осталось и следа.
Но от сердца у меня уже отлегло: мать выздоровеет, денег на лечение хватит, а раз она уже в клинике, можно не волноваться. Под присмотром квалифицированных врачей она в полной безопасности. И вдали от мужа с новой дочкой, помрачнев, подумала я.
Графа я всю неделю видела, он никаким образом не давал о себе знать. Я вообще подозревала, что его нет в замке. Вероятно, развлекается в ближайшем борделе или где тут принято развлекаться аристократам, рассеянно размышляла я вечерами. И не то, чтобы мне хотелось, чтобы он был рядом, вовсе нет. Ненависть в его глазах и яд в речах — совсем не те вещи, которые приятно ощущать. Просто… Да я и сама не знала, почему мысль о вероятных развлечениях графа была мне так неприятна.
И вот дождалась! Поступило приглашение на ужин!
Чем ближе время подходило к вечеру, тем больше я нервничала. Интересно, с чего это граф вдруг решил отужинать со мной? Что ему надо? Мысли пчелиным роем крутились в моей голове, не давая расслабиться ни на минуту. И даже шуточки Леи не могли отвлечь меня от тревоги.
— Ужин подан, госпожа! — раздался наконец голос Ганса в дверях.
Я поднялась с кушетки и отправилась из своего безопасного убежища в коридор, чувствуя идущей на эшафот. Пальцы подрагивали, сжимая шелковую юбку, а перед глазами расплывались радужные пятна.
Я очень хотела увидеть графа… И в то же время не была готова к этому совершенно.
Он сидел за столом в гостиной, ожидая меня. Свечи в высоких канделябрах горели, придавая лицу мужа сходство с античной статуей. Он без улыбки смотрел, как я вхожу, робко перебирая пальцами шелк наряда.
Насладившись моей растерянностью и написанной на лице тревогой, он наконец соизволил улыбнуться. Кристально-голубые глаза сверкали при свече свечей и выглядели более теплыми, чем обычно. Твердые губы трогала улыбка, а на подбородке при этом появлялись милые ямочки.