— Мимо шел, — огрызнулся Трисмегист, все еще сердясь на меня. — Случайно. И поверьте, если бы не я, вас бы уже отвезли в замок к вашему мужу. Который, между прочим, не должен знать о вашем недомогании.
— Так он уже женился, — напоминаю я. — Пусть теперь узнает. Может, быстрее разведется со мной, и я получу свободу.
Лекарь хмыкнул и промолчал. Я же оглядываю себя. Ну и ужас! Мое красивое платье, которое я надела утром, было порвано и заляпано — скорее всего, я повредила его, когда упала на рынке. Похоже, ходить в грязной и разорванной одежде входит у меня в привычку! К сожалению, руки, на которых еще не зажили полученные вчера ночью царапины, украсились парочкой новых ссадин — весьма глубоких и болезненных.
— Вы давно связывались с настоящей Аридой? — я отвела глаза от своей покорябанной кожи и уставилась на лекаря. Тот что-то сосредоточенно толок в медной ступке возле стола.
— Что? Ах, да… давно, — лекарь пожал плечами и снова уставился в ступку. — Это не так просто, как вам кажется. Надо дождаться определенного времени, чтобы луна была в особом положении…
— Как узнаете что-нибудь о маме, сообщите, — остановила я его занудный словесный поток. И добавила, немного подумав:
— А знаете, я, пожалуй, здесь нажилась. Не хочу умирать молодой. Пусть в родном мире тоже проблем куча, но я там хоть не смертельно больна. Поменяйте нас местами обратно.
Трисмегист повернул голову, чтобы ответить, но вдруг сощурившись, приложил палец к губам. В комнату вбежала запыхавшаяся Лея, держа в руках небольшой сверток. Лекарь с нескрываемым облегчением шагнул к ней, взял принесенное и принялся колдовать со своими колбами и котлами. Я прикусила язык. Говорить на эту тему при Лее я не могла. Не хотелось злить Трисмегиста, от которого полностью зависела моя судьба, да и жизнь теперь, что уж скрывать!
В хорошенькую же западню я угодила, нечего сказать. С одной стороны — нелюбящий меня «папашка» Октавий, которому я была нафиг не нужна. С другой — колдун, преследующий собственные интересы, без спроса переместивший меня в этот мир. С третьей — муженек, который меня ненавидел и открыто изменял!
— Готово! — Трисмегист с торжествующей улыбкой наконец принялся разливать снадобья по пузырькам.
Он аккуратно сложил их в корзинку и передал Лее.
— Не разбей!
Потом повернулся ко мне:
— Принимать каждый день, не пропуская ни дня. Даже если вам будет совсем хорошо, не обольщайтесь, пейте лекарства все равно. Это ясно?
Я кивнула.
— Отлично, — взгляд лекаря чуть смягчился. — За следующей порцией приедете через две недели, раз уж возможность ездить в город у вас имеется. Это лучше, чем мне посещать вас в замке.
Я вспомнила, как вытурил его граф и едва сдержала улыбку. Действительно, пожалуй, и правда лучше мне сюда приезжать!
— И хорошенько все спрячьте! — напомнил Трисмегист, когда мы с Леей засобирались. — Чтобы ваш осел-муж опять их не нашел! Кстати, почему он выкинул лекарства? Неужели вы не смогли убедительно сорвать, что это, скажем, витамины?
Трисмегист укоризненно смотрел на меня.
— Ага, витамины, — хмыкнула я. — Он вообще сказал, что вы лечите меня от постыдной болезни!
Лея смущенно кашлянула. Трисмегист обомлел, но быстро взял себя в руки и заявил:
— Ясно. Что ж, ему лучше знать о таких болезнях, полагаю. И да, Арида, — лекарь внимательно посмотрел на меня. — Особое лекарство на этот раз я не положил. Оно у вас еще имеется. Только не забывайте, что каждый день его нельзя пить. Исключительно в крайних случаях, когда слабость не снимается ничем другим.
— Поняла уже, — я кивнула и взялась за дверную ручку, собираясь покинуть дом лекаря. Но тот вдруг остановил меня:
— Постойте, подождите здесь, я сейчас.
И гибким угрем метнулся в неприметную дверцу в дальней части комнаты.
Мы с Леей с любопытством уставились друг на друга. Что он еще позабыл? Может, отраву для неверных мужей припас и сейчас хочет мне ее презентовать?
Спустя минуту дверца открылась, и Трисмегист выглянул, держа что-то в руках. Это что-то шевелилось. Я не сразу поняла, что там у него, зато поняла Лея потому что пронзительно взвизгнула:
— Торсунчик! Живой!
Я озадаченно посмотрела на нее. Какой еще…
— Держите, это вам, — нечто мягкое и шевелящееся плюхнулось мне на руки и деловито принялось устраиваться поудобнее. Трисмегист сиял, как медный грош. — От меня. Подарок. Чтобы вы… не слишком огорчались.