Он окинул меня непроницаемым взглядом и отложил в сторону газету, которую посматривал. Я уселась справа в кресло заботливо придвинутое Гансом.
— Ну, — подал он голос, когда Ганс наполнил наши тарелки едой и отошел в сторону. — Что вы мне скажете насчет вашего недавнего побега. Зачем вам это надо?
Кусок горячей картошки чуть не выпал у меня изо рта. Он опять собирается меня допрашивать?
— Лучше вы мне расскажите, — с улыбкой парировала я. — Каким образом ваш прадед Мердок умудрился спустить по ветру накопленное за века богатства вашего рода?
Граф тяжело посмотрел на меня. Понятно стало, что ему тоже непросто дается эта мысль, и едва ли он до конца простил своего прадеда.
— К подобным вещам, — сказал он жестко, ломая на куски ломоть хлеба. — Приводят распущенность и попустительство своим слабостям. Мотайте на ус. Это вы в тех книгах прочли, полагаю?
Я кивнула, отхлебывая оранжевую гущу яркого тыквенного супа. Что-то, а едва в замке мне всегда нравилась, старая Файна готовить умела.
— А теперь соизвольте объяснить, как и когда вы освоили чтение? — спросил граф и отпил вина из хрустального кубка. Его кристально-голубые глаза заискрились.
— Я обучена грамоте, — пробормотала я, коря себя за то, что удосужилась прояснить этот момент заранее. Вдруг здесь умеют читать и писать лишь мужчины, или лишь аристократы по рождению…
— Вот как? — с деланным удивлением произнес граф, вводя меня в еще большее замешательство. — А вот ваш отец, Октавий Белль Эро Фонт, помнится, как-то обмолвился в нашей с ним беседе, что никогда не учил вас грамоте. По его словам, это пустая трата времени для девицы.
Я чуть стушевалась, но решила идти до конца.
— Я сама научилась читать и писать! Втайне от отца. Он не знает.
— Интересно, — недоверчиво скривил красивые губы граф. — В чем я вас никогда не подозревал, так это в склонности к развитию и обучению. Тем более, к самообучению.
— Я не такая уж и дурочка, граф, — я встала из-за стола, чтобы положить конец этому ужину и допросу. — Вы ничего обо мне не знаете, хотя самонадеянно полагаете, что знаете все! Но вас ждет еще немало сюрпризов, уверяю!
Я бросила скомканную салфетку на стол и выпрямившись, как струна, покинула столовую.
Вслед мне донеслось:
— Не сомневаюсь. Уж на что-что, а на сюрпризы вы горазды.
Граф Санген Сангиан
Ну и какого черта, спрашивается, здесь творится?
Она то исчезает с бала подобно Золушке со своим любовником, то падает в обморок, переполошив весь замок, пугая меня до чертиков и вынуждая приглашать шарлатана Трисмегиста, то сбегает, то удивляет своими скрытыми талантами вроде милосердия к животным и способности читать… Что происходит?
Вне себя от беспомощности и злости я запускаю бутылкой в стену кабинета. Тяжелая зеленая бутыль раскалывается, окропив ковер янтарной жидкостью. И я поздновато, к сожалению, вспоминаю, что эта бутылка последняя из старых запасов, когда я в молодости торговал с кубарцами.
За ужином я попытался хотя бы прояснить, где она читать научилась, но и тут Арида выкручивается. Мне уже определенно кажется, что она что-то скрывает. А чтобы понять ее секрет, мне необходимо поговорить с кем-то.
К счастью, теперь у меня снова есть собеседник. Бедолага маркиз Агастьян уже совсем здоров. Готов отдать должное, произошло это благодаря снадобьям Трисмегиста. Хоть в чем-то шарлатан помог.
Я решил отправиться к соседу и другу, заодно и развеюсь по пути.
После моего сбивчивого рассказа маркиз хитро прищурился и выдал:
— Мне кажется, Санген, твоя жена не так проста. Я ведь тебе это уже давно говорил, а ты меня не слушал.
— Признаю, был не прав, — неохотно согласился я. — Но что мне делать? Как вывести ее на чистую воду? Она ведет себя странно, умеет читать, говорит, что научилась сама, порывается сбежать, то есть ей как бы титул и замок вовсе не нужны… Странно все это.
— Может, и не нужны, — согласился маркиз, все еще довольно бледный. — Этот вопрос тебе лучше со своей женой прояснить.
— Она со мной неохотно разговаривает, — я закурил сигару и выпустил в потолок спальни маркиза сизое облако. — Вчера ужинали, так она сбежала на половине. Не выносит расспросов, как будто боится чего-то.
— Так тебя и боится, — усмехнулся друг в усы, а я удивленно на него уставился.
— С чего бы Ариде бояться меня? Неужели я настолько страшен?
Я машинально потянулся к круглому туалетному зеркалу и посмотрел в него. Лицо обычное, как у всех мужиков, ничуть не страшное, а как утверждают некоторые знакомые дамы, даже симпатичное…