В то время, о котором я рассказываю, герцогиня хотя и перешагнула уже порог критического возраста, но сохранила остатки красоты, которые обеспечивали ей последние успехи. Состояние давало ей возможность жить на широкую ногу, и все добивались милости быть ей представленными.
Благодаря стараниям Талейрана, не избежавшего чар этой женщины, герцогиня заняла одно из первых мест в салоне виконтессы де Лаваль, где восхищались всем, что бы герцогиня ни делала, и в особенности ее элегантными туалетами и бриллиантами. Я не раз оказывалась свидетельницей того, как она в полночь приезжала туда показать свое новое бальное платье или новую драгоценность, как будто ей было не более двадцати лет. Ее старый поклонник всегда ожидал ее и смотрел на нее с таким восхищением, что весь его сераль, в том числе и моя тетка, графиня Тышкевич, исходил ревностью.
Прогулки по Парижу
Графиня Мнишек – Пассаж «Панорама» – Польская королева – Посещение ателье художников – Давид – Жироде – Жерар – Авторы мемуаров – Аббат Морелле – Мадемуазель Ленорман – Госпожа де Суза и маленькая волшебница – У предсказательницы – Бурная молодость – Предсказание о рождении князя Морица Потоцкого
У меня в Париже была еще одна тетка – графиня Мнишек, которая приходилась двоюродной сестрой моей матери и племянницей последнему нашему королю. Она отнимала почти все мое свободное время. Очень добрая, но недалекая и до смешного тщеславная, она считала себя вправе настаивать на прерогативах принцессы крови, и из-за этого с ней не раз случались досадные приключения. Ни печальный конец последнего польского короля, ни раздел нашей несчастной страны не могли излечить ее от этих вздорных притязаний. Когда русская императрица еще осыпала поляков милостями, она пожаловала тетке орден Святой Екатерины, с которым та почти не расставалась: в Вене ее так и прозвали графиней Звезды, причем она даже и не подозревала, в какое смешное положение часто ставит себя, всецело занятая тем, чтобы с помощью роскоши и богатства поддержать блеск своего происхождения.
В Париже ей удалось заполучить к себе на службу метрдотеля несчастной принцессы де Ламбаль. Секретарем у нее состоял господин де Билль, знатное происхождение которого было настолько же бесспорно, насколько темно, но, по мнению графини, он придавал много блеска ее дому.
Она давала великолепные, но очень скучные вечера, на которые приглашала захудалых вельмож и никому не ведомых писателей, но и те при малейшей возможности исчезали из ее салона. Это не входило в ее расчеты, так как, по ее мнению, приглашенные должны были вести оживленную беседу. Не зная, как добиться этого, и желая удержать за столом все общество, она приказывала не убирать со стола по окончании ужина и тем удерживала у себя гостей. «Самые оживленные разговоры, – говорила она, – ведутся всегда за столом».
Она провела во Франции уже два года и готовилась к отъезду, но прежде чем покинуть эту страну, посетила все достопримечательности французской столицы.
В это время в Париже только открылся пассаж «Панорама», и считалось признаком хорошего вкуса делать там покупки. Тетка, отправляясь туда, взяла с собой своих дочерей, а также самую младшую и самую остроумную из дочерей принца де Линя – принцессу Флору. Кроме того, нас сопровождала многочисленная и блестящая свита: два ливрейных лакея в ярко-красных с золотыми галунами ливреях, негр и гайдук. Когда мы проезжали по улицам, публика останавливалась поглазеть на нас.
Секретарь, снабженный туго набитым кошельком графини, следовал за нами в маленьком экипаже. В его обязанности входило расплачиваться за покупки, сделанные графиней.
Едва мы вышли из кареты, как были окружены мальчишками, и, по мере того как мы останавливались у магазинов, их толпа вокруг нас продолжала расти. Дошло до того, что многие влезали на балюстрады магазинов, чтобы лучше нас видеть. Бедная тетка, возбужденная производимым ею эффектом, превзошла себя в своих нелепых выходках, покупая все самое модное и дорогое, и при этом громко приказывала своему секретарю не торговаться, так как ей противна эта мужицкая привычка. Она упрашивала меня и принцессу Флору выбирать все, что нам понравится, и осыпала нас подарками.
Любопытству уличных мальчишек не было предела. К ним присоединились зеваки, которые не отходили от нас, чтобы не пропустить ничего интересного, что могло бы послужить материалом для газетных сплетен.