– Войдите, – сказали мы с Миларой одновременно.
Вот честное слово. Если эта сирена не заткнется, я ее выкину. И не факт, что в дверь. Куда попаду уж. Окно, как бы ближе, хоть и на четвертом этаже. А высота этажей здесь совсем не такая как у нас в городских квартирах. Это вам не два с половиной метра. Тут все четыре. Так что высоко, да. В покои принца вошла девочка лет пяти, прервав мой полет мысли об архитектуре и возможностях. В руках у нее был сверток объемом больше нее.
– О! Дорогой, я тебе подарок купила, тебе надо примерять, – безапелляционным тоном сообщила мамаша Кира, – Ты, бестолочь, чего там топчешься! Быстро сюда подошла! Да быстрее тащи. Нет, ты меня специально злишь, тварь! Дай сюда!
Милара вырвала сверток у девочки, оттолкнув ее. Та отлетела к столу. Вот с… Милара продолжила:
– Че встала – чай налила мне и сыну и выметайся отсюда. Да пошевеливайся!
Нет. Милара, определенно, дура. Эта девочка физически не сможет поднять пятилитровый чайник так, чтобы правильно налить из него в чашки. Поднять поднимет, а налить не сможет. Тяжело ей. Я встала, чтобы помочь малышке, но опоздала. Она опрокинула кружку с горячим чаем на себя и брызги от воды попали на платье Милары. Так, ерунда, не заметно ничего. Но Милара так не считала. Она вскочила, схватила девочку за волосы и стала хлестать ее по щекам.
– Ах, ты, тварь проклятая, грязная человечка, кто тебя… Ааааааайййй…
Внезапно заскулила Милара по причине сломанной кисти. Да. Так бывает на самом деле, если хлестать по лицу маленьких девочек. Да и вообще тех, кто слабее тебя. Кости, бывают, ломаются. Не выдерживают груза несправедливости и жестокости суровой реальности. Особенно, если их резко перехватить, дернуть на себя и дать импульс энергией во внутрь кости. Склониться над герцогиней, участливо спросить:
– Больно, да? – тихо прошептать на ушко, – Если ты с… не заткнешься, будет еще больнее. Веришь мне?
Безумная ненависть во взгляде. Не понимает. Нет, моя дорогая, так не пойдет. У нас с тобой будет мир, дружба и жвачка. Вот за что ты меня так ненавидишь? Нельзя так ненавидеть. Неправильно это. Меня надо любить, уважать и доверять. На крайний случай бояться. Ненавидеть тоже можно. Но только вместе со страхом. Я ж прекрасно понимаю, что не идеальна. У всех есть свои недостатки. Я вот не люблю, когда детей обижают. Ну так и что ж теперь? Удар в болевую точку предплечья и еще один. Рот зажат, орать не может. Нечего детей травмировать вынужденной жестокостью еще и с моей стороны. Все сделала так, чтоб дети ничего не поняли, не увидели и не услышали.
– Ну, а теперь, веришь? – вновь спросила я ласково улыбаясь. В глазах красавицы застыла боль и ужас, – Вот! Видишь, какая ты у меня стала умница. Была просто красавица, а теперь еще и умница. Да я волшебница, да? А теперь сидишь и не отсвечиваешь. В смысле заткнулась. Сделай так, чтоб я тебя не замечала сейчас. Сможешь?
Судорожные кивки головой. Даже страшно стало, вдруг отвалится голова-то, что я тогда Повелителю скажу? Мол она сама? Хотя… не за голову ценит ее Дариэл. Так что может и не заметит отсутствие ненужного девайса этой курицы. Вооот. Вот может же, когда захочет. А то, тварь, гадина, ненавижу и т. д. и т.п.. Ну глупо же. Я добрая, милая и пушистая. А теперь подойти к дрожащей девочке, сидящей на корточках у стены. Дверь внезапно открылась и в комнату зашла королева. Сделала ей знак ладонью, чтобы не вмешивалась.
– Эээй, малышка, не бойся меня. Дай мне свою ручку, которую обожгла горячей водичкой из чайника, – погладила дрожащую девочку по растрепанной головке, – Как твое имя?
– Нора, – прошептала малышка. В глазах дикий ужас и обреченность. Я восстановила поврежденную ожогом кожу на руке девочки. Легкая целебная магия не поглощается стенами. Вот перелом мне уже не срастить. А легкий ожог вылечить – пожалуйста.
– Ну вот, ручку я тебе вылечила. Больше не больно, так? А чего мы боимся? И кого? Подумаешь, тетя покричала. Так плохо ей было, нервничала она. На нее, наверное, Повелитель поругался, вот она и нервничала. Потому и кричала. Не надо бояться, когда взрослые кричат громко и ругаются, ладно? Мы, взрослые, тоже бываем не правы и ошибаемся. Ты ведь понимаешь это? Тетя не должна была так с тобой обращаться. Она это только что поняла и теперь переживает. Леди Милара, не бойтесь, Нора очень добрая девочка, и, если вы извинитесь за свое поведение, она простит вас. Так ведь, Нора? Простим тетю на первый раз? – подмигнула девочке, которая судорожно закивала головой.
Обернулась, чтобы посмотреть на Милару. Та была в ужасе, Королева в шоке. Кир с восторгом смотрел на меня. Снова посмотрела строго на Милару. Мол, чего молчишь, убогая, команда «голос» была.