Так странно, я так боялась орков, а на самом-то деле, и они все разные. Есть вполне адекватные, и отличные представители. Вот, как Доргун. Выходит, и здесь все также, как у нас. Есть кучка прогнивших душой олигархов, которые выжимают народ до капли. Есть лизоблюды и прихлебатели, усердно делающие вид, что работают без ума и без памяти, лишь бы не отодрали их от кормушки, в которую прилетает с барского стола. Есть простые граждане, у которых на протяжении всей жизни есть одна не меняющаяся несбыточная мечта: чтобы правительство их не трогало. Согласны на все. На рабский труд, на жестокие поборы и издевательства, но лишь бы не трогали. А не видят под носом у себя, что возят на своей шее всю эту гнилую, смердящую братию. Но, лишь бы не трогали. Лишь бы не заметили.
А есть вот такие, как Доргун. Как Корн. И ведь дело совсем не в том, что Корн – глава СБ. Вроде как по должности полагается. Нифига подобного. Отбери у него все до капли – и он все равно встанет с колен и будет бороться. С орками, эльфами, людьми, драконами, с царями и повелителями, с колдунами и терминаторами, со всем миром, со своей жизнью, судьбой. С самим собой. Он – боец. Он борется даже не с кем-то, а во имя. Во имя своих принципов, какими бы они не были. И ведь нельзя сказать, что это правильно. Но то, что это сильно – несомненно. А еще это…
Что? Отдых? А чего все на конях?
– Подъезжаем. Лана, ты все помнишь? – спросил Корн.
– Да, – а чего тут помнить то? Все просто. Рабыня. Так бывает.
– Лабурага? Ты как? – да, в общем-то, тоже понятно, как. Мы ж не стали ей ничего говорить. Я опять влезла. Мол, когда получится, тогда и скажем. А если не получится – ей второй раз в душе хоронить свой род и отца? Хорошо, что хоть сын у нее остался.
– Я в порядке, господин. Я не подведу, не беспокойтесь, – ну, что же ты, Лара.
– Лара, а у вас все орчанки, имеющие рабов, имеют такой затравленный вид, как у тебя сейчас? Я все понимаю, тебе не просто, не легко, но…, – начала было я.
– Я понимаю, госпожа. Простите меня, – орчанка преобразилась. Теперь на меня смотрела уверенно чуть ли не главная жена какого-нибудь важного орка. Вот! Совсем другое дело, – Лана, езжай рядом со мной, – приказала мне Лабурага. Умница моя!
– Да, госпожа, – ответила я, глядя вниз.
Подъезжаем. Вон и дома уже видны. Я не расистка, я не расистка. Я толерантна. Все орки братья. То есть сестры. То есть, люди и орки братья и сестры. И драконы тоже братья. Даже если сестры. Какая бредятина…. Какой кошмар…. Были бы здесь мои ребята…. Как хорошо, что они дома. Я не боюсь. Я не боюсь… я не боюсь. Подумаешь, тут живут орки. Я тоже имею полное право тут находиться. И они меня пальцем не имеют права трогать. Потому что я полноправная рабыня. Можно сказать, практически гражданка орочьей страны. Или какая у них тут форма государственности. Ужас какой-то. Эспадроны рядом, если что. На крайняк воспользуюсь катанами. Там даже махать не надо. И пофиг, если Корн увидит подарок Саши. Жизнь дороже. И Лару вытащу. А вот других… А Корн – дракон. Ничего с ним не сделается. Ускорение и его тут нет. А Доргун… скажет, что не с нами.
– Накормить! – бросил небрежно Доргун, когда мы спешились, и орчонок схватил за поводья наших коней.
А мне нельзя поднимать голову. От слова совсем. Поэтому я нифига не понимаю, что вокруг делается. Но если б что не так было бы – Доргун или Лабурага предупредили бы. Условные сигналы обговорили заранее. Да и по сети координат никой агрессии или злобы вокруг. Кажется, все спокойно. Никто не бросается на нас. Я вглядывалась до рези в глазах в ауры орков на сети координат, и дикое напряжение начало отпускать меня. Погоди, еще не время. А то знаю я себя. Сейчас расслаблюсь и пойдет откат от эмоциональной встряски. Вот зайдем в комнаты… Хотя, уже сейчас ясно, что Корн нам сегодня не помощник. Вырубится. Дежурю сегодня я. Но это ничего. Я выспалась вчера.