- Анхель, я так устала, - сказала Анна и посмотрела на него. И хотя она смотрела на него снизу вверх, Анхелю и в голову не пришло бы считать её подчинённой, такой внутренней волей пылала в её грустных глазах воля настоящей королевы, даже не смотря на то, что в них стояли слёзы и сквозила мольба. Конечно, то, что она встретила Фреда не уменьшило её любви к собственному мужу. Но этот человек, стоящий сейчас перед ней - не её муж. - Я устала от этой публичности, от того, что мне все придают значение, которым я не обладаю. Все ищут смысль там, где его нет.
- Хоть что-то о себе ты способна признать, - грубо оборвал он её так же, как всегда срывалась трубка, когда её клали, и обрывались гудки, раздаваясь холодными и пустыми, бесчеловечными промежутками волн. Голос его был жестоким и чужим. Он весь был чужой. - У нас есть долг, есть миссия. У нас нет личной жизни и мы не можем любить одного человека всю жизнь. Не можем, Анна, пойми это!
Анна подняла на него беззащитный взгляд и снова уронила голову на руки. Она надеялась, что он что-то придумает.
- Чего это ты сидишь?! Раздевайся! У тебя в животе сегодня же должен появиться ребёнок, потому что весь мир от нас этого ждёт, - к концу своей фразы он понизил голос, отошёл от неё, будто от Анны дурно пахло. Потом, стоя в другом конце спальни, сказал: - Меня так воспитывали: быть в центре внимания, соответствовать ожиданиям мира даже не смотря на то, что они так катастрофически противоречивы, - он расстегивал ремень и снимал штаны и носки. - Я тоже не хочу и не люблю тебя, для меня это тоже бесчувственный перепих, - голос его был так же спокоен, будто бы он говорил о погоде с премьер-министром на деловом приёме. - Хочешь выпьем? Так проще будет представить других людей вместо друг друга.
Анна подняла на него взгляд, полный ярости. В этих глазах больше не было обиды или страха потерять. Она поднялась с пуфа, взяла шарф с туалетного столика.
- Пошёл вон, слабак. Слава Богу, что я сейчас поняла, с каким трусом я жила всё это время и у меня ещё есть возможность всё изменить, - сказала она и вышла из комнаты, достав из кармана джинс телефон. На его дисплее, вселяя надежду, светилось имя - "Фред".
Глава 11. Можем
- Графиня Гринвичская погибла в результате тяжелых родов. Новорожденная дочь графа Гринвичского Анхеля была названа Рахель Анна Виктория Гринвич, - вещал всё тот же хорошо одетый мужчина на фоне стандартных декораций новостей. - Вся страна погружается в траур. Мы никогда не забудем эту женщину, эту выдающуюся личность, почти что королеву. Для нас она ею и будет, - небольшое лирическое отступление и даже отблеск слёз в глазах телеведущего. Видимо, это не по сценарию. Но мужчина собрался и затараторил быстрым, однотонным голосом профессионала своего дела: - Граф Гринвичский сообщил, что по истечению срока траура он женится на телеведущей Дейзи Шуорт, которая получит титул...
- Не трудно догадаться, что вряд ли Анхеля кто-то полюбит из народа за такое заявление. Во что превратилось королевство? - спросила Кэт, принеся Фреду утреннюю кашу. Он сидел за барной стойкой всё в той же просторной и светлой комнате сжав кулаки и еле сдерживая слёзы. За окнами всё было в серых тучах, застилавших небеса, где теперь была она. Смерть Анны была слишком выгодна людям.
- В могилу человечности.
- Что ты думаешь?
- Я никогда не женюсь на тебе. Я слишком люблю её, чтобы изменить её памяти.
Кэт не возражала. Только сглотнула ком.
- Я о другом, - сказала она.
- Я стану её биографом и пусть весь мир узнает правду.
- Мы вместе. Можем. Стать.
Фред посмотрел на неё и улыбнулся, сжав её руку в своей. Первым делом он побреется - сейчас он похож на отшельника.
- Ты собираешься рассказать им, что Рахель - твой ребёнок?
Конец