- Видел. И если на то пошло, это правда в какой-то мере, - сказал король. Кустистые брови его были сдвинуты, он опирался о стол и тяжело дышал, его ноздри буквально походили на ноздри огнедышащего дракона, который еле сдерживал полыхавший внутри пламень. - Наша задача - вернуть её в Лондон, избежав особой шумихи. Или же, пускай Анхель поедет к ней.
Анхель поднял на своего настоящего отца грустные глаза, взгляд которых был затуманен слезами. Вряд ли он оплакивал бедную жену. Скорее - жалел себя, отправившись в Дорплейс собирать чемоданы.
Глава 9. Внезапно
Анна и Фред сидели у окна на станции заправки и пили кофе. Они хохотали и рассказывали друг другу о том, в каких жизненных ситуациях им пришлось побывать. Ели нугу и не обращали внимания на то, какие осуждающие взгляды на них бросала продавщица.
Они были похожи друг на друга во всём. В каждом принятом решении и прочитанной книге. В каждой мелодии и просмотренном фильме. Словно растерянные части пазла сложились в единую картину - гармоничную и естественную. С ним было не страшно признаться в том, что она не понимала никогда теорию вероятности и терпеть не может сэра Оливье, обожая его жену Вивьен. Первый раз в жизни она не боялась сказать лишнего и показаться собой. Сегодня вообще день её самой - выступление на конференции в прямом эфире, разговоры с Фредом. Она говорила правду и получала от этого огромное удовольствие. Ей было не страшно сказать то, что она думала на самом деле и получить за это шлепок по лбу.
Когда они вышли с заправки, он передал ей ключи от машины, потому что она давно мечтала погонять, а на служебной машине всё запрещено. На пустой трассе она гоняла лучше любого гонщика, потому что делала это стихийно и отчаянно. Ей всё равно было плохо, где-то очень глубоко какая-то часть её чувствовала крушение её собственной жизни и не только чувствовала, но и заочно её оплакивала, где-то глубоко внутри сердце разрывалось от боли, потому что всё во что Анна верила - растворилось, как мыльные пузыри, как сон. И внутри было такое ощущение, какое остаётся после окончания разгромной вечеринки - всеобъемлющая пустота, разочарование, грусть. Анна давила на газ и в душу вселялось ощущение того, что она может. Что она всё ещё свободна. Ей казалось, что если собраться с силами, она вырвется из этой клетки Англии. И уедет. В Польшу. В Румынию. В Эстонию, Латвию. В Россию! Во Францию! В самый Париж!
Она смеялась и визжала, а он сидел рядом и смотрел на неё. Её развивающиеся короткие волосы, её сверкающие глаза, её улыбающиеся губы и отчаянное сердце. Она не была спокойна, хотя и казалась такой на публике. Она казалась, но никогда не была. И именно этого хотелось ей больше всего на свете - быть. Хотелось понимания, спокойствия, счастья. Всё же, как ни старайся, женщине ничем, даже политикой, любимым делом, не заменить простого желания быть счастливой в семье. Иметь кучу детей и прекрасного мужа.
Как-то вышло так, что к вечеру она была не в зоопарке на запланированном мероприятии, а на холме с колючей травой. Фред Деворелл сидел возле неё, отдав ей плед. Она чувствовала свободу. Ветер ласкал её шею и ерошил волосы, а звёзды освещали путь. Не было ничего, кроме этого мгновения. Впервые в жизни она была счастлива. Впервые в жизни она была.
Глава 10. Однажды знавшие свободу...
"Однажды знавшие свободу, всё тяжелее расстаются с ней...", - К.Г.
- Это наш долг, Анна. Тем более, ты сама подогрела слухи о своей беременности тем, что не пошла в зоопарк никого не предупредив.
"По крайней мере, я была счастлива", - огрызнулась про себя Анна. Она сидела на пуфике в спальне своего роскошного гостиничного номера в "The Mark", в Нью-Йорке. Анхель стоял около неё и грубо командовал и понукал. Совсем не для этого послал его к ней король. Иногда он начинал ходить по комнате, усиленно жестикулируя, корча хмурые и недовольные гримасы. Она не узнавала в этом графе Гринвичском своего мужа, она вообще не узнавала в этом человеке мужа, Анхеля, которого знала все эти годы, казалось, наизусть.